— Не-е-ет, я в городе живу…
— А в каком?
— В Москве…
Впрочем, «московские» здесь, видимо, дружелюбны так же, как и местные, и потому ничем не выделяются. Мы стоим на той же площади и, запрокинув головы, рассматриваем 80-метровую махину колокольни (с часами, что крайне удивительно) Воскресенского собора; кстати, он самый большой в епархии — и потому совсем не странно, что епископ Твери носит титул «архиепископ Тверской и Кашинский». К нам вдруг подходит некий человек, всего на минуту отвлекшийся от какой-то важной работы (судя по лому, который он небрежно перекидывает из руки в руку), и, выбрав из нас двоих главного, доверительно сообщает фотографу Саше (а кому же еще, объективы его фотоаппаратов куда больше моих): «Ребята, слышь-ка, на колокольню-то попробуйте влезть, видно ух как далеко, страсть! Только, може, уже закрыто — с тех пор как церковь РПЦ передали, они запирать начали». И ушел, ничего более не сказав. Оказался прав, колокольня закрыта. Как и сам собор, наглухо. Впрочем, интересующимся церковной архитектурой здесь есть чем заняться: в городе два десятка церквей, и четверть из них по возрасту уж подбирается к трем сотням лет. А еще здесь есть санаторий с минеральными водами.
И все же Кашин — лишь еще одна остановка на пути. Будьте осторожнее: из города расходятся шесть дорог, а с указателями напряженка. Нас же тем временем дорога ведет в древнее село Кой. Если верить картам Google, дороги туда вообще нет никакой. Однако она есть, не верьте — просто нужно сделать немаленький, этак в полторы сотни километров, крюк через Бежецк и Сонково. Бежецк — место с удивительными дорогами. Клянусь, я таких никогда не видел. Асфальтовое полотно бесповоротно портится еще метров за триста до города. В самом же городе машины ползут медленнее пешеходов, осторожно ныряя в глубокие рытвины и шарахаясь от месторождений острых камней и асфальтовых «булыжников». Только наш непробиваемый «лендровер» может развить здесь бешеную скорость, километров 20 в час, не меньше. Оставив позади изумленных жителей Бежецка обсуждать «сумасшедших на белом джипе», мы несемся дальше, дальше… «На кой оно нам надо?» — ворчит Саша. Да, нам надо на Кой, но зачем он нам сдался?
В древнем селе Кой не осталось уже никого, кто помнит, когда был построен собор и когда заброшен
Здесь родился лицейский преподаватель Пушкина, Александр Петрович Куницын, к которому поэт до самой смерти сохранял неизменное уважение — дом Куницына до сих пор сохранился. А еще в селе Кой, как нам рассказывали, стоит самая большая в области церковь, да и не одна. Село известное, упоминания встречаются в летописях еще в домонгольский период, а потом сотни лет село славилось своими ярмарками, особенно конными. На торжища почти каждое воскресенье съезжались купцы из крупных городов — Твери, Рыбинска, Череповца, Устюжны, даже из Великого Новгорода. А теперь в городе ни одного частного магазина. Лишь районное сельпо, где на полках стиральный порошок соседствует с батонами белого, и в том же бетонном параллелепипеде 1970-х годов — кафе без названия, которое местные окрестили почему-то «Какаду». Рядом деревянный деревенский клуб, закрытый, судя по его внешнему виду, лет 10 назад. В створе между этими двумя зданиями видно нечто поразительное. Гигантский собор, величественный и умирающий.