Начиная с мая 1981 года стали навещать Нара и люди с той стороны границы. Были среди них мискито гондурасские и никарагуанские, были и «испанцы». Они переправлялись через реку ночью, оставались в его доме по нескольку дней, пользуясь гостеприимством хозяина. Ведь Нар — мискито, а мискито не может прогнать человека от своего очага, кем бы он ни был. Пришельцы были народ опасный, хоть и говорили на родном Нару языке. Они не расставались с оружием, проклинали сандинистов и уговаривали Нара уйти с ними за кордон. Он отмалчивался, хотя ни правды, ни смысла в их словах не находил.
Однажды в ноябре, когда после долгих дождей сельва пропиталась влагой, как губка в море, у дома Нара высадился большой отряд, человек в сто, которые приплыли из Гондураса на десяти больших лодках. Среди них Нар увидел своего старшего брата Вильяма и зятя, мужа сестры Марлен. Остальные были ему не знакомы. Нара попросили провести отряд по суше к поселку Тара. Нар долго отказывался, но Вильям, поговорив с командиром, пообещал, что потом ему сразу разрешат вернуться домой и оставят в покое.
Атака на поселок была недолгой. Полчаса перестрелки, и отряд ворвался в узкие улочки Тара. Только тогда понял Нар, что совершил, и понял, что возврата к прежней жизни уже не будет. Пограничников перебили, сержанта Педро зарубили мачете. Изнасиловали, а потом расстреляли молодую учительницу, которая недавно приехала в поселок из Манагуа.
Сомосовцы возвращались к лодкам возбужденные, разгоряченные успехом. Вильям шел рядом с Наром, долго молчал, а потом наконец произнес:
— Конечно, может быть, и не стоило так... Зато пусть знают эти «испанцы», как лезть на нашу землю и наводить свои красные порядки!— закончил он с неожиданной злостью и добавил:— А тебе, брат, придется уходить с нами. Не простят тебе сандинисты. Нам инструктор в лагере говорил, что они пленных убивают или отправляют на Кубу, на каторгу. А жен пленных — по своим батальонам пускают... Так-то, брат. Пойдем на ту сторону от греха...
Нар только молча помотал головой. Идти куда-то он не собирался. Не хотел покидать свой дом, оставлять свою лодку, расставаться с семьей. Однако пришлось. Перед погрузкой главарь отряда сказал, зло сощурив глаза: «Пойдешь с нами, индеец». Главарь не был мискито, не был и никарагуанцем. Потому и сказал так, будто отдал приказ: «Пойдешь с нами, индеец». Нар опять отрицательно покачал головой, не проронив ни звука. Главарь, ухмыльнувшись, показал на него пальцем, и двое бандитов уткнули дула винтовок в грудь Нара. Индеец в третий раз покачал головой. Главарь принялся кричать и махать руками. Нар стоял молча. Наконец главарь, наоравшись, мотнул головой — трое его людей выволокли из дома жену и детей Нара, поставили их спинами к реке, отошли и приготовились стрелять. «Теперь пойдешь, индеец?»— спросил главарь и вновь ухмыльнулся. Нар все так же молча побрел по песку к лодкам. За ним бандиты подталкивали прикладами женщину и ребятишек.