Началось с того, что однажды к вечеру в кустах заметили за красными термитниками торчащие на длинных шеях головы страусят. Вероятно, отбились от семьи, хотя обычно молодежь опекает страус-папаша. Он выкапывает ямку и насиживает яйца, которые ему подкатывает страусиха. Папаша и разговаривает со страусенком, когда тот подает голос из яйца. Наконец страусенок пробивает себе путь к свету сквозь скорлупу. Это нелегко, ибо у страусиного, самого большого в природе яйца, стенки не уступают по толщине фаянсовой чашке. Заботливый папаша охраняет птенца от гиен и других опасностей. Но этих, видно, не уберег, вот они и прибились к буровой. Они очень привыкли к людям и семенили за ними, словно собачки. Особенно полюбили они эфиопских поваров. Страусята вопреки всем учебникам зоологии с огромным удовольствием выхватывали прямо из алюминиевых тарелок буровиков куски мяса. В своей прожорливости они доходили до того, что проглатывали гайки и другие предметы, особенно блестящие. (Рассказывают, что один африканский страус проглотил пятьдесят три алмаза. Желудки страусов, погибших в зоопарках, напоминают свалку, хотя чаще всего к печальным последствиям это не приводит — камешки, которые птицы заглатывают с пищей, могут перетереть самый невероятный предмет, попавший волею случая в желудок.) Отдыхая или играя, страусята любили прятаться в кустарнике, ложась и вытягивая на земле свои шеи. Пожалуй, эта особенность их поведения породила древнюю легенду, будто страус от испуга прячет голову в песок. Попробуйте подойти к такой проводящей «страусиную политику» птице поближе, как она моментально вскочит и убежит. Когда пришло время буровой переезжать на новое место, страусята уже выросли и могли остаться без опеки...
Обратный путь по красной изнурительной дороге подарил нам еще одну встречу.
Когда машина выбиралась из очередной колдобины, из-под колес метнулся коричневый ушастый клубок.
— Ну чисто як зайчик,—охнул шофер.— Чуть не придавили.
Крошечная антилопа, отбежав немного, остановилась под колючим кустарником, казавшимся ей, такой маленькой, надежной защитой от рычащего чудовища. Она удивленно смотрела нам вслед, и мне почему-то сразу вспомнился перевод слова «антилопа» — «ясноглазая». Конечно, из машины не было видно выражения ее огромных глаз. Но фигурка ее до сих пор перед моими глазами: хрупкая, на тоненьких ножках, стоит она, беспокойно насторожив ушки. Если бы оказаться рядом с тем колючим, спрятавшим ее кустом, то можно было бы услышать короткие звуки: «дик-дик», которые всегда издает это хрупкое существо от испуга.