Он шагнул к распростёртому на земле без признаков жизни соплеменнику, выдернул из горла нож. Затем вытер его об одежду убитого и с выражением покорности осторожно поднес вскочившему в седло надменному Бату. Другие разбойники, избегая смотреть монголу в лицо, разошлись к своим лошадям.
Вместе с Бату их осталось только одиннадцать человек. В таком числе нападать на семерых, вооруженных ружьями и пистолетами мужчин было слишком легкомысленно, исход открытого столкновения представлялся неопределённым. Рассчитывать можно было только на удачную засаду. Чтобы устроить подобную засаду, Бату хотел выяснить, какое направление изберет Мещерин. Он решил держаться его следа и не беспокоить понапрасну, создать у того впечатление, будто что-то заставило джунгар прекратить дальнейшее преследование.
Отряду Мещерина повезло. Задолго до полудня встретилось киргизское стойбище, которое расположилось возле небольшого водоёма, питаемого рукавом горной речушки. За ружье, саблю и седло умершего накануне от ранения стрельца они получили необходимое продовольствие солониной, засушенными лепёшками и недавно пойманными рыбинами. Завтрака у них не было, и они устроились на отдых внизу пологого склона пригорка, зажарили рыбины и сытно поели.
Пока остальные предались ленивому отдыху, Мещерин вернулся в стойбище. Мысленно восстанавливая рисунок плашки, он выяснил у старого тайши, какими путями удобнее выйти к нужной ему горной речке, которую никогда не видел, но знал, де, по словесному описанию некоторые из ее особенностей. В обмен за полученные сведения предупредил о разбойных джунгарах, которые рыскали поблизости.
Возле каждой из пяти больших юрт стойбища не прекращали работать женщины, мельтешили голые дети, собаки. Без какой-либо определённой цели наблюдая за ними, развалившись на прогретой солнечным теплом траве, Петька и казачок лениво жевали по кусочку солонины. Рядом дремал Румянцев; ладони у него были сложены под затылком, во рту подрагивала травинка. Неожиданно он выплюнул травинку за голову и громко вздохнул.
– Давно мне не икается. Сдаётся, жену кто-то хорошо утешает, – произнес он серьёзным голосом. Однако по виду нельзя было сказать, чтобы эта мысль очень уж его расстраивала. – А придется, как вернусь, примерно наказать чертовку.
– Правда, что ль? – лениво работая челюстями, глянул на него Петька. – Или врёшь?
Румянцев повеселел и приподнялся на локте, хлопнул его по плечу.
– Тебе разве о наших мелких заботах надо спрашивать? Ты же герой! А?! Нас... Что нас? Мещерина, царского посланника, от бесславной погибели спас!