Он заново прокрутил в голове их беседу и понял, что да. Что заставило его так поступить?
Он подумает об этом позже. "Разборка" и "сборка" Джема опустошила его. Он будет более разумным после нескольких часов отдыха.
Он проснулся с остатками мигрени, чем-то похожей на похмелье, но в остальном чувствовал себя прилично. Он поднялся, сполоснул лицо холодной водой и принялся планировать свой день.
Ну-с, теперь он обозреватель. Значит, ему нужно что-то обозревать. И что-то, чтобы записывать обозрения: настольный компьютер с искусственным интеллектом или что-то в этом роде. Его портативный компьютер мог работать с голоса, но каким-то образом он чувствовал, что должен использовать старомодную клавиатуру, если вовсе не ручку и бумагу.
С годами писатели в общем согласились в том, что дистанция между мыслимым и написанным словом, возникающая из прикосновения пальцев, необходима. Письмо было иной формой общения, нежели речь, другим способом мышления – более обдуманным.
Похоже было, что днем будет жарковато, а все что у него было – кожаный пиджак да черные брюки. Вот и другое дело, которое ему нужно сделать – ему нужно пополнить гардероб.
Луиза была внизу, уже скребла стены.
– А, доброе утро, – сказала она, меряя его "обмундирование" взглядом с головы до ног. – У меня есть рабочая одежда, думаю, вам придется впору.
– Что, простите?
– Вы пришли помочь мне привести все это в порядок, не так ли?
– Я отчетливо помню, что не соглашался помогать вам, – отозвался он.
– А я отчетливо помню, что вы убедили меня остаться здесь, и это накладывает на вас ответственность. Вот. Будете помогать или нет?
Он брезгливо оглядел помещение.
– Скорее, нет.
– Очень плохо. Одежда наверху.
– У меня дела.
– Сделаете позже.
– Но… – нахмурился Бестер.
Кисть вверх – кисть вниз… Бестер посмотрел на жирную полосу краски на сером фоне. В таком темпе покраска единственной стены займет у него весь день.
– Вы никогда прежде не красили, – сказала Луиза. Это не был вопрос.
– Собственно говоря, нет. Я правильно это делаю?
– Нет. Вы используете кисть, чтобы выделить края, а затем раскатываете широкие участки.
– Края?
– Здесь, – она подошла и взяла у него из руки кисть, а затем опустилась рядом на колени.
– Видите? Я провожу линию на полу вдоль плинтуса. Теперь крашу плинтус, вот так.
Ее волосы, убранные косынкой, пахли чистотой и чуть-чуть лавандой. И еще краской – она ухитрилась забрызгать ею несколько волосков, несмотря на платок.
Он осознал, что уже очень давно не находился в такой близости от женщины. С женщинами ему не слишком везло. Мальчиком он втюрился в одну