Привычка к жизни, - иронично усмехнулся краем рта император, - эта странная привычка к жизни... Мне уже скоро сто лет... Сто лет! Вроде только вчера было двадцать пять, и вот - сто лет! Просто ум за разум заходит...
Естественно, как у императора, у Хайме были самые лучшие целители империи. Впрочем, проблем пригласить целителей из других стран, понятное дело, тоже не было. Проблемы были в возрасте. Да, можно было омолодить тело, вернув его на десять - пятнадцать лет назад. Да, можно было сделать это раз, и два, и три, и четыре... Но ничто не может повторяться вечно. Если тебе уже почти сто лет, то вернуться можно только в восемьдесят. А если сто двадцать?
Ах, ваше императорское величество, вы прекрасно выглядите для своих ста лет! - передразнил про себя тонкий голосок молоденькой красавицы, одной из многих, постоянно появляющихся на балах.
Да, так и будет, - вздохнул про себя Хайме, - сто лет...это... сто лет!
Проблема была ещё в том, что "ничто не проходит бесследно", как говорила Аканта. Расплатой за магическое вмешательство было то, что в какой-то момент тело переставало на него реагировать и начинало стремительно стареть, за два-три года проходя путь тех двух-трёх десятилетий, которые отведены обычному человеку на старость. Причём этот момент был сугубо индивидуален и зависел от конкретного человека. Никто из целителей не мог сказать, когда это произойдёт. А начиналось это после очередной попытке омоложения. Так что со временем, сеансы омоложения уподоблялись броску игральных костей, а что на них выпадет - знали только боги.
Сатия знает....- продолжая задумчиво постукивать конвертом по ладони, подумал император, - ... знает только Сатия... Богиня судьбы...
Не умели имперские целители заставить тело забыть свой реальный возраст, который оно помнило, как его не омолаживай. А вот эльфийские могли! И предсказать результат омоложения они тоже могли. Не нужно было каждый раз рисковать, опасаясь скоропостижной смерти. Поэтому так и настаивал император, требуя от своих министров и советников скорейшего установления дипломатических отношений. Эльфы, же, дальше небольшой торговли на границах своего леса не шли. Ни сами в империю не ездили и к себе не пускали. Причём всех не пускали. И караваны купцов и одиноких путников. Всех. Доподлинно было неизвестно, кто их обидел, или на что они обиделись, но такое положение вещей тянулось (если судить по летописям) чуть ли не с Великой Войны. Но император был настойчив, имея в качестве подражания поток горной реки, точащей скалы.