Одним из ключевых успехов лично Дмитрия Егоровича в этом проекте стало создание коммерческого общества строительства судоходного канала, в которое он смог вовлечь ряд влиятельных лиц как САСШ, так и КША, поэтому наиболее серьезные игроки в регионе оставались безучастны к возгласам о 'русской агрессии'. Да и сложность геополитической ситуации в Европе не позволяла и ведущим мировым игрокам, таким как Великобритания и Франция, вмешаться в этот эксцесс. Так что в обозримой перспективе каких-либо шансов согнать русских с занятых ими земель не имелось. Особенно в свете того, что вооруженные силы Российской Империи не теряли зря время и продолжали укреплять оборонительные позиции, потихоньку развивая их из временных траншей и дзотов во что-то более серьезное.
Безусловно, в качестве реакции на оккупацию практически вся Мезоамерика объявила Российской Империи войну, вдохновленная успехами своих южноамериканских товарищей, разгромивших в конечном итоге испанцев несколькими годами раньше. Но ни Никарагуа, ни Коста-Рика, ни Гондурас, ни какое другое карликовое государство в Центральной Америке просто не обладало необходимыми ресурсами для противодействия русскому тихоокеанскому флоту и прекрасно вооруженным солдатам. Морской блокады занятого плацдарма они обеспечить не могли, и даже напротив, сами чрезвычайно страдали от действия русских фрегатов, корветов и шлюпов с хорошо обученными командами. А наступления на суше раз за разом заканчивались 'кровавой баней', потому как атаковать штурмовыми колоннами позиции хорошо окопавшихся пехотинцев с митральезами и нарезными казнозарядными пушками было настолько самоубийственно, насколько это только можно представить.
Но это только два наиболее серьезных эпизода, потому что Дмитрий Егорович Бенардаки, из-за невероятно 'проходимого' характера умудрился много в чем поучаствовать самым деятельным образом. Тут и начало строительства насыпной дамбы, соединяющей Сахалин с материком в проливе Невельского для укладки железной дороги. И начало добычи нефти в северной части Сахалина. И начало организованной и технологичной добычи золота на Дальнем Востоке. И металлургический комбинат в Хабаровске, запустивший в конце 1869 года уже три обуховские печи и освоивший прокат рельсов имперского образца. И многое другое. Поэтому, хоть и сдержанные, но глубокие переживания Михаила Михайловича Голицына были не только его личной болью от смерти доброго приятеля, но и общей потерей для Российской Империи, потерявшей одного из самых успешных коммерсантов-проходимцев на своей службе.