Лава молчала, чему-то недобро улыбаясь.
— Ну я им тоже хорошо ответила, — объявила она вдруг. — У Грачихи теперь два горба.
— Два горба? — ужаснулся он. — Ты так сказала?
— Так и сказала, — ликующе подтвердила Лава. — И прекрасно без тебя обошлась!..
— Постой, — попросил Радим, и Лава встала. Он потер лоб, пытаясь собраться с мыслями. — Два горба! Да как тебе такое в голову пришло?..
— Мне это… — Лава не договорила. В глазах у нес был страх. Видно, сболтнула лишнее.
Радим тоже встал и беспокойно прошелся по вспучившимся доскам пола.
— То-то, я смотрю, сегодня утром: то зеркало искривится, то сучок из стола вылезет… Мы же так со всем селом поссориться можем! Не дай Бог, придумают тебе кличку — тут уж и я помочь не смогу… Два горба!..
Он осекся, пораженный внезапной и, надо полагать, неприятной догадкой. Потом медленно повернулся к отпрянувшей жене.
— Ты от кого это услышала? — хрипло выговорил он. — Кто тебе это подсказал? Со словесником спуталась?
— Нет! — испуганно вскрикнула Лава.
— С кем? — У Радима подергивалась щека. — С Черенком? С Тихоней?
— Нет!!!
— А с кем? Со старостой?.. Ты же не могла это сама придумать!..
Следует заметить, что от природы Радим вовсе не был ревнив. Но вздорная баба Кикимора с вечно прикушенным по причине многочисленных соседских пожеланий языком однажды предположила вслух, что Радим — он только на людях скромник, а дома-то, наверное, ух какой горячий!.. С того дня все и началось…
— Староста! — убежденно проговорил Радим. — Ну конечно, староста, чтоб его на другую сторону перекривило!.. Нашла с кем связаться!
Редко, очень редко прибегал Радим в присутствии жены к своему грозному искусству, так что Лава даже начинала подчас сомневаться: а точно ли ее муж — словесник? Теперь же, услышав жуткое и неведомое доселе пожелание аж самому старосте, она ахнула и схватилась за побледневшие щеки. Тем более что со старостой Лава и вправду связалась недели две назад — в аккурат после того как супруг сгоряча ее в этом обвинил. В общем, та же история, что и с Черенком…
«Спаси Бог сельчан — словесник осерчал», — вспомнилась поговорка. Лава заметалась, не зная, куда схорониться. Но тут Радим запнулся, поморгал и вдруг ни с того ни с сего тихонько захихикал. Видно, представил себе Грачиху с двумя горбами.
— А ловко ты ее!.. — проговорил он, радостно ухмыляясь. Допросились-таки, языкастая…
Не иначе кто-то на рынке в сердцах обозвал его дураком.
— Два горба… — с удовольствием повторил резко поглупевший Радим. Не-е, такого сейчас уже и словесник не придумает… Видать, из прежних времен пожелание…