Толпа зевак, собравшихся на северо-западном углу городской площади, увидела совсем другую леди Эшли, нежели те, кто присутствовал при начале наказания гордой красавицы. Грациозную осанку и надменное покачивание бёдер юной леди заменила спотыкающаяся, прихрамывающая походка с расставленными ногами и опущенной головой. Теперь она слепо брела за телегой. Цвет лица ясноглазой красавицы из алебастрового стал красным, в ручейках слёз и пота, глаза опухшими и измученными от плача. Шелковистые пряди красиво уложенных светлых волос намокли и спутались, приклеившись к лицу и шее мокрыми завитками. Когда телега достигла неминуемой остановки, ревущая, едва не теряющая сознание будущая госпожа манора Брокхёрст механически наклонила голое, исполосованное тело и слабо развела дрожащие ноги.
Испещрённый прожилками, опухший пельмешек леди Эшли выпятился уязвимо назад между содрогающимися, покрытыми шрамами ягодицами. Пульсации мышц прокатывались вверх и вниз по похотливо расставленным бёдрам приговорённой красавицы, изборождённые рубцами ягодичные холмики дрожали от обессиливающего жара порки. Ручейки пота струились вниз по склонённому телу светловолосой красавицы, стекая с вымяподобных грудей, раскачивавшихся при её движениях. В мутном тумане боли, охватившем её, леди Эшли уже не заботило, что она бесстыдно демонстрирует свою самую интимную плоть пялящимся зрителям. Вместо этого она закрыла глаза, будто в молчаливой молитве, и стоически ждала удара кнута, который станет сигналом последнего этапа её спартанского наказания.
С неумолимой точностью плеть Рабина Джеймса последние три раза прозмеилась между трясущимися холмиками содрогающихся ягодиц жертвы. После каждого убийственного удара плети обнажённое тело леди Эшли содрогалось в конвульсиях, когда кончик кнута лизал превратившуюся в желе расщелину. Она так ослабела после часа мучений, что не имела сил оставить свою распростёртую позу, её задыхавшиеся крики звенели в тревожной тишине городской площади. Даже самые мстительные из горожан морщились и вздрагивали с симпатией при влажных шлепках плети и хриплых криках леди Эшли, поскольку последние три удара наказания голой грешницы, казалось, прожигали её до самой души.
Поле того, как упал последний удар и экзекутор вернул свёрнутую плеть на пояс, хнычущая юная мученица медленно распрямила терзаемое болью тело. Хотя шары её исчерченного красными полосами зада всё ещё подрагивали от спазмов и яростные клыки боли вгрызались в пульсирующий пельмешек гениталий, леди Эшли смогла сдвинуть ноги и распрямить изящные плечи. Затем с титаническим усилием воли, надменно откинув растрёпанные светлые волосы гордая леди ровно, не спотыкаясь, последовала за медленно катившейся телегой обратно в тюрьму Крэнвелл.