Работы
был непочатый
край. После
схлопывания
реактора и
ухода Ледяного
короля, «замерзшие»
стали «размораживаться».
К ним возвращалась
жизнь. Не сразу.
Не в миг. Они
оживали постепенно.
И они были слабы,
беспомощны,
нуждались в
медицинской
помощи.
Некоторые
«замерзшие»
погибали, но
большинство
удавалось
спасти.
Теперь
на планете
исправно работала
вся техника.
Сфера
изоляции
пропала. Блокада
была снята. И
медицинские
транспорты
Московии сели
на грунт. И медики
занялись спасением
пострадавших.
Все
население Синей
Долины было
мобилизовано
на спасательные
работы и оказание
помощи пострадавшим.
Вдруг всем
стало сразу
не до политических
дрязг, и беспорядки
быстро выдохлись.
Боевиков, не
желавших смириться
с тем, что все
кончено, передавили
несколькими
специальными
полицейскими
акциями - предельно
жестко и даже
жестоко.
Кризис
был преодолен.
Филатов
и Сомов скучали
в медицинском
блоке карантинного
транспорта.
Состояние у
обоих было
удовлетворительное.
Их,
ослабевших,
израненных,
подобрал у
уничтоженного
реактора вызванный
разведчиком
посольский
глайдер, который
после схлопывания
реактора и
исчезновения
таинственного
антитехнологического
фактора смог
подняться в
воздух.
-
Все, - сказал
Сомов полковнику-медику,
отворачиваясь
от стереоэкрана,
в который была
видна туша
соседнего
медтранспорта
и черная, уходящая
к горизонту
посадочная
поверхность.
- Ни секунды
больше валяться
здесь не буду.
-
Надо пройти
полный курс
реабилитации,
- строго произнес
полковник.
-
Я сам в состоянии
понять, что мне
надо, - заверил
госпитальер.
- Ваш
друг регенерацию
не допрошел.
- Пусть
лежит...
Госпитальер
настоял на
выписке. И дни
спутались с
ночами. Он попал
в тяжелый, но
привычный ритм
каторжной
работы по спасению
людей в районе
чрезвычайной
ситуации. Он
виртуозно
орудовал с
медаппаратурой,
в госпитале,
в полевых условиях.
И спасал людей,
потеряв в конце
концов счет
спасенным. Ему
доставались
самые тяжелые
случаи, и он
привычно творил
чудеса.
А
когда ему удавалось
урвать минуты
на отдых и
расслабление
в полутьме, в
тишине, тогда
к нему приходили
Они.
Они
появлялись
в смутных образах,
в еле слышных
голосах. Они
поведывали
ему о сокровенном.
Они благодарили
его.
И
он все больше
втягивался
в этот странный
разговор, и
узнавал много
нового, то, что
не надеялся
узнать никогда.
Они говорили
ему о неведомом.
И ему это нравилось.
Однажды
из Санкт-Петербурга
пришло сообщение
об отзыве
Уполномоченных
Чрезвычайного
Совета.
Когда
челнок отрывался
от планеты,
госпитальер,
ничего не в
силах поделать
с собой, прослезился.
Он ощущал, как
будто его режут
по живому. Но
он знал, что
иначе нельзя.
Его место не
здесь. Не с ними.
Он сделал свой
выбор. И должен
идти по этому
пути до конца.