Десять лестничных пролетов я одолел со значительно меньшей осторожностью и самоуважением, чем при спуске. Похоже, день будет долгим.
Дверь мне открыла Лил.
— Что произошло? — спросила она, пока мы шли по коридору к гостиной.
— Красный свет, — сказал я.
— Что ты собираешься делать?
Я в полном изнеможении рухнул на диван. Джейк сидел на песке в позе полулотоса, уставившись в красный жар искусственного огня в колониальном камине Випла, и лениво покуривал самокрутку. X. Дж. рядом не было.
— Они-таки спустили всех собак, — сказал я. — Лил, думаешь, Жребий вправду хотел, чтобы ты осталась замужем за человеком, которому он может велеть провести следующие двести тридцать семь лет в тюрьме?
— Наверное, — сказала она. — Что случилось?
Я стал рассказывать Лил и Джейку о разговоре в подвале и всех вариантах, с которыми неожиданно столкнулся. Они внимательно слушали, Лил — прислонившись к валуну, Джейк — глядя на огонь.
— Если я предам Эрика, выйдет, — заключил я устало, — не знаю, будто я предал кого-то.
— Об этом не беспокойся, — сказал Джейк. — Мы никогда не знаем, что для нас хорошо. Предательство может быть как раз тем, что ищет Эрик.
— С другой стороны, двести тридцать семь лет в тюрьме выглядят как-то чересчур длинным сроком.
— Мудрый может реализовать себя в любом месте.
— Думаю, я буду ощущать себя в некотором смысле заточенным.
— Дайс-чушь, — сказал Джейк. — Может быть, ты бы открыл в тюрьме целую новую вселенную.
— Я бы попробовал сбежать отсюда, но не уверен, что на крыше есть вертолет.
Джейк сидел на песке, скрестив ноги и глядя на красный жар искусственного огня. Он снова улыбнулся, как дитя.
— Придумывай варианты, тряси кубики, — сказал он. — Не знаю, почему ты продолжаешь болтать.
— Но вы мне нравитесь, люди, — сказал я. — Не уверен, что тюрьма понравится мне настолько же.
— Это заскок, Люк-детка, — сказал он. — Ты должен его побороть.
— Ну так дай хорошие шансы попытке сбежать, — сказала Лил. — Или хорошие шансы нанять меня твоим адвокатом. Это сохранит тебе свободу.
— Меня тревожит моя репутация, — сказал я. — Отец дайс-жизни обязан всегда бросать Жребий наверняка.
— Дайс-дерьмо, — лениво сказал Джейк. — Если беспокоишься о своей репутации, ты не Отец и не ребенок; ты просто другой человек.
— Но я должен помогать людям.
— Дайс-чепуха. Если думаешь, что должен помогать людям, ты просто другой человек.
— Но я хочу помогать людям.
— Дайс-фигня, — сказал Джейк. — Если хочешь чего-либо, ты просто другой человек.
— Ну и к чему все эти новые непристойности? — спросил я.
— Жребий меня побери, если я знаю.