Кишлак небольшой — домов двадцать, не больше. Всё на виду. Я думал, что встречу организуют где-нибудь за пределами посёлка, но увы, — ошибся. Как оказалось и здесь есть укромные места, где можно обсудить возникшие проблемы. Только я не думал что меня, как только стемнеет, пригласят в дом расположенный по соседству.
К моему удивлению, провожатый не потребовал оставить оружие. Только покосился на мой арсенал и всё. Ничего не сказал. Ладно, если так, то и я не стал изображать благородного джентльмена, который напрашивается на неприятности. Оставил автомат дома. Если начнётся какая-нибудь заварушка, то мне и пистолета хватит.
Нет, заварушки не будет. Если бы Джебраил, пригласивший меня на встречу, хотел бы взять нас в ножи, то уже взял бы. И хлипкий докторский домик этому желанию не помеха. Брали дома и покрепче. Крови бы пролилось много, но кого это волнует? В наши то времена.
Меня проводили в соседний дом, завели в комнату и оставили в одиночестве. Уютный полумрак, на полу лежит толстый и мягкий ковёр. Несколько подушек, украшенных яркой вышивкой и мохнатыми кистями. Низкий, похожий на поднос стол был уставлен какими-то местными сладостями. Чайник, две изукрашенные пиалы. Просто не разговор, а дружеская встреча за круглым столом. Даже кальян имеется. В углу.
Через несколько минут дверь открылась и появился наш «недобиток». Юрка Лившиц. Да, тот самый, который по совместительству ещё и Джебраил ибн Фавзи аль Одах. Если разложить это имя на составляющие, то получится Джебраил, сын Фавзи из города Одах. Нет, я не знаю где находится этот город. Не доводилось бывать. Где-то в Старом мире.
— Salut, Карим! Ça va?[17]
— Ва алейкум ас-салям, — кивнул я и с интересом посмотрел на своего визави. Смотри ты мне, какой вежливый. Даже французский язык вспомнил. Во время нашей последней встречи мы переругивались на русском.
В прошлый раз не было времени рассматривать старого «приятеля». А он постарел. Постарел… Морщины, седой, как лунь. Короткая стрижка, аккуратно подстриженная борода. Просто не легионер, а почтенный восточный торговец в Медине. Только товар очень специфический. С учётом специфики региона, так сказать. Надо понимать, что наш приятель очень уважаемый человек в этих краях. Он немного прихрамывает на простреленную Нардиным ногу. В руках изящная трость. Сухой и наглаженный камуфляж. Экий он… холёный. Так и хочется за горло подержаться. Не верю я ему.
— И как тебя прикажешь называть?
— Как хочешь. Здесь никто не подслушает.
— Уверен?
— Да, — подтвердил он и опустился на ковёр. — Чай будешь? Хороший чай. Из-за ленточки привозят. По специальному заказу.