До форта Ли ехали быстро и без проблем. Дорога здесь накатанная, так что шли с хорошей скоростью. Останавливались всего два раза. Первый, — когда закипел радиатор у микроавтобуса, идущего позади нас. Кстати, в этой машине ехала та самая парочка, которая доставала охранника вопросами. Муж, весом под сто сорок килограмм и жена, которая не отставала габаритами от своего благоверного. Поль, присмотревшись к этой семье, назвал их: «непомерно-размерными». Вторая остановка, — чтобы передохнуть и пообедать.
Глядя на эту «безразмерную» семейку, устроившуюся недалеко от нас, я подумал, что надо опасаться не грядущей войны, а голода. Отсутствием аппетита эта парочка не страдала.
— А ведь ещё лет пять назад, таких было не встретить, — кивнул на эту парочку Майкл.
— Знаешь, почему они здесь начали появляться? — спросил Поль, аккуратно открывая консервы для обеда.
— Устали от бетона и бекона?
— Не только. Просто однажды эти люди оглянулись и захотели почувствовать нечто иное, чем слюнявую радость от распродаж. Как ни крути, но каждый из людей подходит к определённому пределу. Он неожиданно останавливается и начинает думать.
— Эти хомячки? — удивился Беннет и оглушительно расхохотался. — Ты серьёзно? Вот эта дамочка? Украшенная золотыми перстнями, как рождественская ёлка?! Убейте меня, сэр, но мне в это не верится…
— Зря не веришь, — спокойно заметил Нардин и запустил ложку в банку с говяжьей тушёнкой. (Кстати, их изготавливают на востоке, неподалёку от Кадиза).
— Поль, ты становишься философом! Старость мелькнула на горизонте? Передай мне хлеб, — попросил я и облокотился на скрученный спальный мешок, брошенный на землю рядом с нашим джипом. Нардин выдал мне толстый ломоть свежего хлеба, купленного в Билокси, пробурчал что-то про «вечных романтиков» и продолжил разговор с Беннетом.
— Последние несколько лет много изменили в этом мире. Да и в Старом не всё так гладко. Эти, как ты их называешь, хомячки — прекрасная иллюстрация происходящего.
Пока они тихо обсуждали наших соседей, я доел консервы, выпил кофе и сел на землю, рядом с машиной. Закурил, обвёл взглядом наш конвой и покачал головой.
— Философы, твою так…
На самом деле, Поль прав. Последнее время в Новый мир начали прибывать вот такие персонажи, как эта упитанная парочка. Лет пять назад, увидь я такую перигидрольную дамочку с необъятной талией, решил бы, что перегрелся на солнце. Последние несколько лет, Орден старательно меняет привычный портрет переселенца. Думаю, вам не надо объяснять мотивы? Вот именно…
К удивлению, в этих местах было тихо. Для сравнения — дорога между Виго и фортом Линкольн была гораздо опаснее. Там не проходило и недели, чтобы кого-нибудь не пристрелили или ограбили. Здесь всё иначе. Видимо в этих местах бандитов хорошо прижали и они предпочитали работать восточнее — на землях принадлежащих Европейскому союзу. Хотя… Пожалуй, что нет, — я могу назвать одну версию. Европейцы всегда были избалованными придурками, любящими играть в демократию и извращённую вседозволенность, которую они называют тупым словом «толерантность». Меня тошнить начинает, когда я вижу какого-нибудь очкарика, с козлиной бородкой, блеющего про «уважительное уважение к чужим вкусам и идеям». Вот, этим «уважением», с большим удовольствием и пользовался мир криминала. Например? Извольте… В «Европейском союзе» бандитов, как правило, приговаривают к принудительным работам. В Техасе, соседней с ним Конфедерации и Аризоне с Невадой, с точностью наоборот — бандитов расстреливали. В редких случаях, если подворачивалось крепкое дерево — «доктора» выписывали солнечные ванны с пеньковым галстуком. Без долгих разговоров о идеях и вкусах. Если преступление связано с сексуальным насилием — сажали на кол.