Таким образом образовался самый крупный «котел» Второй мировой войны. Для сравнения: – под Сталинградом советскими войсками была окружена немецкая группировка в 330 тысяч человек, более чем в два раза меньшая.
Удерживать Киев в такой ситуации не имело никакого смысла. Сталин наконец-то отдал приказ оставить город, предварительно взорвав мосты через Днепр и уничтожив плавсредства. 19 сентября почти все части Юго-Западного фронта, произведя взрывы днепровских мостов радиоуправляемыми фугасами, переправились в Дарницу. По указанию партийного и военного руководства городские магазины и склады утром 19 сентября были открыты, и киевляне ринулись сметать все на своем пути… В столице Украины наступил страшный хаос, впрочем, очень скоро на улицах города появились немецкие мотоциклисты из передовых частей. В альбоме Дмитрия Малакова «Киев. 1941-1945» есть интересные фотографии: приход немцев вызвал скорее любопытство, чем тревогу; удивляет и немалое количество мужчин призывного возраста на улицах города.
Всего через несколько дней, 24 сентября, в центре Киева начались взрывы и пожары, организованные советскими саперами и подпольщиками; горел Крещатик и прилегающие к нему улицы. Исторический центр столицы Украины в течение недели превратился в сплошные руины. В советской послевоенной литературе этот вопрос старательно обходился стороной…
После сдачи Киева громадное количество людей и техники начало движение на восток и юго-восток, но командование и штаб фронта потеряли все нити управления. Необычайно ясная погода – после недели проливных дождей – была на руку немецкой авиации, буквально утюжившей в степях Киевщины и Полтавщины разрозненные группы отступающих войск, оставляющих на полях десятки тысяч единиц вооружения и техники. Силы 2-го и 4-го немецких воздушных флотов постоянно поддерживали танки и пехоту с воздуха. Попытки свежих, но плохо обученных резервных дивизий с Дальнего Востока и кавалерийских корпусов, которые возглавил сам главком Юго-Западного направления маршал Тимошенко, прорвать извне кольцо окружения оказались безуспешными.
Вся система материально-технического обеспечения и внутренние коммуникации Юго-Западного фронта еще до падения Киева оказались в руках врага. Отступление превращалось в беспорядочное бегство, лишь отдельные группы солдат и офицеров пытались организованно прорваться на восток.
«Убедившись, что линия светящихся ракет пройдена без труда, мы, осмелев, пошли, под прикрытием копен, обратно и… увидели одного-единственного немца. Он сидел на высокой копне и через каждые три-четыре минуты швырял в небо ракеты, а когда они гасли, он хватался за живот и ржал. Мне кажется, он видел, как шевелились копны, и ему доставляло большое удовольствие пугать многих людей одной-единственной ракетницей. Справа от него была куча выстрелянных гильз, слева – куча готовых ракет. Мы подкрались к нему, кто-то из бойцов сбросил тонкий ремень-очкур, и мы сообща задушили немца, получив от этого не меньшее удовольствие, чем он сам, когда он ржал над нами. Затем, прибавив шаг, мы до рассвета проделали десяток-другой километров, держась все время вблизи Гадячского шляха», – так описывал ситуацию с выходом из «киевского котла» Петр Вершигора в своей повести «Люди с чистой совестью».