Внешний
вид и выкладка.
Мундир
английского солдата был далёк от образцов формы, утверждённых в 1802 году.
Во-первых, пошив формы заказывался частным производителям командирами полков
(им потом расходы возмещала казна), а уж они-то порой изощрялись, как могли,
особенно стараясь в отношении мундиров фланговых рот и музыкантов. Офицеры,
кстати, шили форму себе за свой счёт, им казна ничего не возмещала. Во-вторых,
вносила свои коррективы война. Дадим слово ветеранам. Греттен, 88-й полк: «…
Его [Веллингтона] не заботило, какие штаны на наших солдатах: чёрные, серые или
синие, лишь бы подсумки были полны. Мы могли напяливать на себя, что угодно…
Нельзя было найти двух офицеров, одетых одинаково. Шинели серые с галунами,
коричневатые, серо-голубые…» Росс-Льювин, 32-й полк, 1814 год: «… Никто не
угадал бы, каков первоначальный цвет нашей униформы, столько на ней было заплат
из разных тканей…» Джордж Вуд, 82-й полк: «… Кивер, служивший мне и подушкой, и
ночным колпаком, давно потерял форму. Борода у меня отросла, глаза и щёки
запали. Измученное хворями тело покрывала многомесячная короста. Настроение
было – хоть в петлю. Ботинки просили каши, сабля заржавела от сырости. Ремень облез
и стал коричневым, мундир каким угодно, только не красным. Всё было влажным и
грязным до последней степени…»
Выкладка
пехотинца в походе достигала 35 кг. На первый взгляд, немного, но стоит учесть,
что её приходилось тащить по разбитым и раскисшим просёлкам в дырявых ботинках
и тонкой шинельке, а ночевать под открытым небом. К тому же распределён вес был
неравномерно. Фляга, сухарная сумка и штык на левом боку в какой-то мере
уравновешивались патронной сумой и мушкетом с другой, но и перекрещивающиеся
ремни, и ремень мушкета, и лямки ранца опирались на плечи, а поперечный ремень
проклятья английского пехотинца, - ранца Троттера, ещё и сдавливал грудную
клетку, проходя чуть ниже ключиц. Ранец представлял собой деревянную раму,
обтянутую лакированным полотном. Углы конструкции до крови раздирали спину, а
система лямок мешала нормально дышать (существовало неуставное наказание: ранец
набивался камнями, надевался на провинившегося рядового, и бедолагу гоняли до
потери сознания).
Как
результат: во время трудных маршей люди умирали прямо в строю. Стрелок Харрис,
далёкий от нытья и жалоб, писал: «…Многих из тех, кого пожалела французская
пуля, убила та дьявольская ноша, что мы вынуждены были таскать на себе…»
Положение
усугубляла боязнь перебоев в снабжении (а перебои эти на Пиренейском
полуострове были постоянными), увеличивавшая груз на спине пехотинца.