— Скажи ей, что у тебя триппер, — сказал Трой.
Джон-Грейди заговорил с ней по-испански. Она все тянула его за руку.
— Билли когда-то сказал здесь это одной. А та ответила, что это ничего, потому что у нее тоже.
Он прикурил от зажигалки «зиппо третий полк» и, положив зажигалку на пачку сигарет, выпустил дым на полированный прилавок; покосился на Джона-Грейди. Проститутка заняла прежнее место на кушетке, а Джон-Грейди во все глаза уставился на что-то в зеркале буфетных полок. Трой обернулся поглядеть, на что он смотрит. На подлокотнике кушетки, сложив руки на коленях и опустив глаза, сидела молоденькая девушка — самое большее семнадцати лет, а то и меньше. Сидит, мнет в пальцах подол цветастого платьица, будто школьница. Подняла взгляд, посмотрела на них. Длинные черные волосы упали ей на плечо, и она медленно отвела их ладонью.
— А она ничего, скажи? — проговорил Трой.
Джон-Грейди кивнул.
— Так и давай, бери ее.
— Не надо за меня беспокоиться.
— Да черт тя дери, ну давай же!
— А вот и он.
Билли подошел к стойке, надел шляпу.
— Хочешь, чтобы я ее взял? — сказал Трой.
— Захочу — возьму.
— Otra vez[1], — сказал Билли.
Он тоже обернулся, окинул взглядом комнату.
— Ну же! — сказал Трой. — Давай! Мы тебя подождем.
— Это вы на ту девчушку смотрите? Бьюсь об заклад, ей нет и пятнадцати.
— Ну так а я про что? — сказал Трой.
— Возьми ту, которую только что поимел я. Скачет пятью аллюрами, или я вообще не наездник.
Бармен налил им по стопке виски.
— Она сюда вот-вот вернется.
— Не надо за меня беспокоиться.
Билли бросил взгляд на Троя. Потом повернулся, поднял стопку и посмотрел на просвет — как стоит в ней налитая до краев красноватая жидкость; поднял, выпил и, достав из кармана рубашки деньги, дернул подбородком в сторону наблюдающего за его действиями бармена.
— Все готовы? — спросил он.
— Да вроде.
— Пошли куда-нибудь, поедим. По-моему, дождь перестает. Что-то я его уже не слышу.
Прошли по Игнасио Мехиа{1} до Хуарес-авеню{2}. По сточным канавам неслась сероватая вода, а на мокрых мостовых кровавыми лужами растекались огни баров и сувенирных лавочек. Владельцы лавок наперебой зазывали к себе, отовсюду выскакивали и хватали за рукав уличные торговцы, предлагая бижутерию и одеяла-серапе. Перейдя Хуарес-авеню, двинулись дальше по Мехиа к «Наполеону», где сели за столик у окна. Подошедший официант в ливрее метелочкой обмахнул испятнанную белую скатерть.
— Caballeros? — проговорил он.
Они ели жареное мясо, пили кофе и слушали рассказы Троя о войне, потом курили и смотрели, как древние желтые такси вброд пробираются по залитым водой мостовым. По Хуарес-авеню дошли до моста через Рио-Гранде