– Нет. Жанна, а ты видела, как фотография по столу двигалась? Думаешь, это Чертков? Это точно он, когда я с ним жила, еще не такое замечала.
– Елена, не демонизируй его, он хоть и олигарх, но по своей сути – обыкновенный мужик. Фотография двигалась, потому что дверь в кафе открылась, а на улице ветер. Вот случайным потоком воздуха ее и сдувало.
– Думаешь?
– Уверена.
Молодые женщины не догадывались, с ними за одним столом сидел еще один человек. Его нельзя увидеть, услышать, дотронуться до него рукой. В мире живых он чужой. Павел Шаман хотел рассмотреть ребенка на фотографии, но ему это не удалось сделать.
– Елена, дай мне сутки, я что-нибудь придумаю. В конце-концов, мы можем взять деньги в банке, – предложила пиарщица.
– Я сейчас не работаю, комната в коммуналке двенадцать тысяч долларов не стоит. Мне банк в кредит деньги не даст. Я раньше пыталась взять кредит, когда Пашке второй раз химиотерапию назначил врач, но у меня ничего не вышло. Пришлось занимать деньги у родственников и знакомых. Не знаю, как буду отдавать!
– Значит, возьму я.
– Жанна, не надо! Это очень большая сумма!
– Лена, речь идет о жизни ребенка. Твой или мой ребенок, какая разница. Ты бы мне помогла, если бы на месте Паши оказалась моя дочь?
– Не знаю…
– А я знаю, помогла бы. Давай действовать. Мне пора, я убегаю, будь на связи. Я беру сутки для решения этого вопроса, – уверенным голосом сказала Жанна Громовик.
Молодые женщины крепко обнялись, как давние подруги, хотя на самом деле – малознакомы.
Паша Шаман, распираемый любопытством, решил посмотреть на сына Александра Черткова. Преодолеть два квартала он смог небольшим усилием воли, для человека-призрака это обыденность, для нас, живых, загадка. Шаман не ошибся, решив, что ребенок находится в городской детской больнице, в отделении онкологии.
Здесь царила паника, из реанимационного отделения прибыла бригада, маленького Пашу приводили в чувства, он тяжело дышал, худенькое тельце двухлетнего мальчика мужественно боролось за жизнь. Зинаида Тимофеевна стояла у изголовья Паши, следила за действиями реаниматологов, они советовались с ней, спрашивая у лечащего врача, есть ли у пациента аллергия на лекарственные препараты. Павел Шаман наклонился над изможденным лицом ребенка, рассматривая его черты. Оказалось, они слишком хорошо ему знакомы. Маленький Чертков, как неживой, подумал Шаман.
– Он уходит, – закричал реаниматолог.
– Нужно подключать к аппарату искусственной вентиляции легких, – констатировал второй.
– Держите кислородную подушку, поднимайте его в реанимацию, здесь мы ему не сможем помочь, – командовала Зинаида Тимофеевна.