– Да, Птаха слушает.
– Доброе утро, Анатолий. Александр Евгеньевич готов с вами встретиться. Через тридцать минуту него в офисе. Не опаздывайте, у шефа плотный график встреч.
– Лечу, – выкрикнул Вениамину Зюскинду нервный Анатолий.
Он выхватил у жены недосушенную рубашку, выругался, не поцеловал ее, громко хлопнул входной дверью. Птаха выпорхнул из семейного гнезда злой, как коршун Тоня театрально пожала плечами, что могло означать «вот так всегда», и пошла принимать успокаивающую травяную ванну, она любила по утрам полежать в теплой воде, чтобы снять с себя напряжение. Жить с пончиком по имени Птаха – не сахар.
Встреча состоялась. Александр Евгеньевич дружелюбно протянул руку влажному пончику, хотя Птаху на дух не переносил. Чертков давно мечтал заполучить его красавицу-жену, жаждал, но к ней не подступиться, пончик превратил бывшую модель в домохозяйку. А к таким как Птаха, олигарх в гости не ходил, он вообще ни к кому не ходил в гости, это удел плебеев. У больших, важных людей – расписание, деловые встречи, время активного кратковременного отдыха, и снова погружение в бизнес-среду. Эта агрессивная среда хуже любой женщины затягивает, трясина. Не выбраться.
– Я наслышан, наслышан о мероприятии в «Филине»! Весь бомонд обсуждает, говорят, круто погуляли, – лебезил Птаха перед олигархом.
– Главное – с пользой для дела, благотворительный фонд пополнился новыми учредителями, – ответил Чертков.
Секретарша Глаша, стуча запредельно высокими каблуками, зашла в кабинет с большим подносом. Птаха глянул на высокую, пышную грудь девушку и облизал губы.
– Мне без сахара, – заигрывая с ней, с улыбкой произнес Анатолий.
– Я знаю, вот ваш кофе.
– Откуда, я же еще ничего не сказал.
– Я позвонила вашей жене, и она рассказала мне, какой кофе вы любите. Кстати, вы не позавтракали, вот пончики с творогом, их только что привезли, горячие.
– Ну, вы даете. Вот это работа! Мне говорили, что в корпорации «Родненькая» высокий профессиональный уровень сотрудников, но чтобы вот так… Удивили! Фантастика!
Александр Евгеньевич улыбнулся, он любил, когда хвалили водку, сотрудников и его главное детище – корпорацию «Родненькая». Работа для Черткова – смысл жизни, его хобби, семья, финансовая стабильность. На секунду отвлекся, а Птаха с аппетитом давится творожными пончиками. Во, нутро! Пищевая дыра!
– Итак… – произнес Чертков и театрально сделал паузу, содержательно рассматривая гостя, словно он человек-рентген. Где у тебя, жирная птичка, слабое место? Где?
Птаха встрепенулся, хотел быстро проглотить кулинарный шедевр, чтобы приступить к серьезному разговору, и подавился большим куском пончика. Он покраснел, стал задыхаться, из глаз брызнули слезы. Наклонился вперед – ничего не выходит, показал жестом Черткову, постучи мне по спине, но Александр Евгеньевич не шевельнулся, он пристально смотрел, как подыхает жалкий Птаха. Анатолий махал безжизненно руками, корчил гримасы, периодически наклонялся вперед, пытаясь откашлять пончик, ничего не помогало. Первая мысль, которая пришла Черту в голову – это сделать Тоню безутешной вдовой, он моделировал позы, в которых будет ее идеальное тело утешать. Но когда Черт увидел, как Птаха упал на пол и приготовился отдать свою душу не ему, Черту, а Богу, стал оперативно действовать. Чертков поднял жирную тушку, наклонил ее максимально вниз и со всей силы стукнул по спине, вложив в этот удар нелюбовь к человечеству, точнее к конкретному человеку. Огромный кусок пончика выскочил из жадного рта Птахи.