Их выбор пал на Рупена, от которого отказались его родители. Мальчик был ещё совсем маленьким и перебирал ручонками, лежа в кровати. Что же движет родными родителями, оставляющими собственного ребенка в роддоме или отдающими в детдом, – им не дано было это понять. Ведь они, наоборот, все 16 лет боролись за возможность дать продолжение их совместной жизни, чтоб появился маленький малышок в доме. Огромные глаза Рупена, его утонченные черты лица притягивали к себе взгляды Тарона и Нелли. Они быстро собрали все необходимые для усыновления документы, понимая без слов желания друг друга, и когда им позвонили, чтоб сообщить, что они уже могут забрать малыша… тот день осветил их жизнь. Тарон гнал быстрее ветра свой автомобиль, а глаза Нелли были во власти счастливой неги, о которой она уже и забыла. Взяв на руки крохотное тельце Рупена, они оба ощущали вкус непередаваемой радости, словно крылья обретя за спиной, и это счастье пьянило их сердца.
Малыш, появившись в доме, стал их радостью во всем, чем они жили и дышали. Их любовь, обретя крылья, дарила им то счастье, к которому они так стремились. Тарон помогал Нелли по дому, и по ночам, когда их сынок капризничал, он вставал с постели, торопился к нему. Он играл с ним так, словно сам становился маленьким ребенком, познавая вместе в Рупеном окружающий мир. И глаза Рупена, где-то удивленные, чуть напуганные, но счастливые. И улыбка сына все годы дарила им необыкновенную радость. Его первое слово «Мама», и первые шаги, первый смех и первый глупый вопрос – всё наполняло дом счастьем. Сама любовь взяла их троих под своё крыло и защищала, оберегая изо всех сил. Годы, прожитые вместе, всплывали в виде отдельных сюжетов перед глазами Нелли. Ей так хотелось убежать, лишь бы не слышать несправедливые упреки любимого.
– Ты не мать! – орал он.
– Тарон! Тарон, ты не понимаешь, что говоришь. Я не верю, что всё это говорит мне мой муж!
А Тарон в ответ хохотал.
– Где это ты узрела тут собственного мужа? Твоё всё – это только лишь работа, работа!
А Нелли смотрела, и ей было больно видеть мужа в таком плачевном состоянии. Несмотря ни на что, она нашла в себе силы подойти, и обнять любимого, и осыпать поцелуями его лицо, шепча:
– Любимый… Любимый…
И вновь неожиданно для Нелли Тарон закричал:
– Ты не мать! Ты шалава, шалава!
Глаза выкрикивавшего эти слова Тарона то наполнялись злостью, то ярость сменялась бессилием и болью. Он силой разорвал на Нелли платье и прижался жадно к её груди.
– Шалава! – повторял он, целуя её белоснежную грудь.
Нелли была напугана, пытаясь контролировать ситуацию, она ни разу не видела Тарона в таком состоянии. Подхватив её на руки, он чуть небрежно кинул её на постель, снимая с себя одежду. В его глазах появился огонь зверского аппетита, он накинулся на Нелли, словно оголодавший зверь на свою жертву.