– Говорят.
Венедикт натягивал ботинки, сидя на стуле.
– Зачем румынам Молдова – я понимаю, а вот зачем молдаванам Румыния – нет, – сказал он.
На рынке свободных мест не оказалось. Все столы заняли «челноки». Евсеев пристроился рядом с двумя молодыми женщинами, положив пучок резинки с краю.
– И всё? – прыснула одна из них, чернявая.
– Почему всё? У нас ещё целая сумка, – бодро ответил Евсеев. Его усы затопорщились, верный признак возникшего интереса к собеседнице. Выяснив, что имеет дело с землячками, Анатолий представился сам и представил друга. «Чернявая» назвалась Анжелой, её подруга, крашеная блондинка с длинными и тонкими ноздрями откликалась на Люду.
За разговором время летело, а пучки резинок не убывали. Землячки распродали свой товар – трусы и майки из хлопка, и с сочувствием посматривали на сумку Анатолия.
– Хотите отдать оптом свою резину? – спросила Анжела.
– Хотим! – живо отозвался Веня.
– Смотря за сколько, – без оптимизма ответил Евсеев.
Анжела растворилась в поредевшей к вечеру толпе и вскоре привела с собой девицу в розовой болоньевой куртке на кроличьем меху поверх белого свитера грубой вязки. Под свитером торчала поясная сумочка. Здоровый румянец на обветренном лице с характерным блеском в глазах лёгкого, но устойчивого алкогольного опьянения незнакомки, не оставлял сомнения у завхозов-предпринимателей – рынок её второй дом. Девица вытряхнула из сумки содержимое на стол, пересчитала пучки и предложила цену. Евсеев обречённо кивнул, понимая, что больше ему никто не предложит. Ударили по рукам. Девушка вынула из поясной сумки пачку «тряпочек-леев», профессионально отсчитала и передала Евсееву. Резинки она сгребла в большой целлофановый пакет и ушла, не простившись.
Завхозы и «дамочки» уговорились ехать вместе поездом в Ясы, до Унген и в Кишинёв. Так безопаснее. Подруги рассказали, что мужья их работают на хлопчатобумажном комбинате и поставляют им товар на продажу.
– Совковый бизнес: украл – продал, – прокомментировал Веня. Его не расслышали.
Усы Евсеева стояли дыбом. Он не отходил от Анжелы, предупреждая все её мелкие капризы. Скутельнику оставалось любезничать с Людмилой, чтобы не портить общий фон. Ему пришлось вернуться в квартиру за оставленной сумкой. Договорились встретиться на железнодорожном вокзале у билетных касс.
Веня поблагодарил хозяйку за гостеприимство на языке мимики, жестов и нечленораздельной смеси молдавской и русской речи. На измождённом лице женщины отразилась грусть, затем безразличие. Предстояло снова искать клиентов. Из двери высунулись три головы. Скутельник задержался у выхода. Сунул купюру женщине.