Вне консолидации
Валерий Фёдоров:
"Старт нынешнего цикла общественных настроений можно датировать 2009 годом. Это - низшая точка, год экономического кризиса, массовых увольнений, катастрофических ожиданий и надежды на государство как единственную силу, способную помочь и защитить. Затем запускается экономический рост, но довольно слабый и невпечатляющий. Улучшение общественных настроений произошло, но лишь до определённого предела. Восстановить динамику до рекордных темпов 2007-2008 гг. не удалось, желанная стабильность (а она для россиян означает непрерывное улучшение, а не застой) не пришла, и все это быстро почувствовали. Результатом стал политический кризис 2011 г., выйти из которого удалось благодаря консолидации большинства общества вокруг Владимира Путина - консолидации на консервативных и во многом патерналистских основаниях. Что это за большинство? Его можно назвать "народным", хотя социологи это слово не любят. Если воспользоваться терминологией Натальи Зубаревич, делящей нашу страну на "четыре России", из этих четырёх вокруг Путина объединились три: Россия индустриальная, Россия сельская и Россия национальных республик.
Вне консолидации осталась Россия мегаполисов, но у неё нет ни политического лидера, ни политической организации, ни политической программы, привлекательной в том числе и для "других Россий". Победа Путина деморализовала эту часть нашего общества, она вновь не видит перспективы в политике, ворчит и травит анекдоты".
(Из интервью Expert Online , 30.12.2013)
Ключевым здесь является акцент на то, что "они не желают подчиняться инструкциям со стороны организаций и институтов и сопротивляются традиционным групповым нормам", и то, что "несогласие с организационными нормами можно считать новым общепринятым принципом". В работе Флориды чётко очерчен весь "либертарианский набор", о котором уже было упомянуто в контексте лозунгов цветных революций: защита окружающей среды, гендерное равноправие, духовные интересы, отличные при этом от общепринятых религиозных представлений (New Age), отказ от материального успеха в пользу самореализации (богатство - удел коррупционеров и корпоративных "жирных котов"). Не будем здесь подробно рассматривать судьбу креативного класса в США в контексте кризиса - более детально этому будет посвящена одна из следующих публикаций журнала.
Нас интересует другое. Если мы не согласны с этой теорией, с тем, что быть способным к созданию нового - это в обязательном порядке "девиационный" сценарий, то необходимо ответить на вопрос: а каким же может быть набор российских ценностей, присущий национально ориентированному образованному и творческому слою общества? Может ли консерватизм быть мировоззрением учёного, инженера, предпринимателя, художника? Запрос на творческую и осмысленную деятельность в России всегда был и есть. Собственно, большую часть если не креативного, то уж точно офисного российского класса составляют те, кто, условно говоря, либо был инженером, проектировавшим самолёты, но ушедшим в офис в 90-е, либо те, кто быть этим инженером успел только помечтать, но в 90-е поступил учиться уже на менеджера. Несомненно, россияне обладают и образовательным, и творческим, и интеллектуальным потенциалом. Автоматически причислять Россию мегаполисов к неким "внутренним изгоям", испытывающим лишь неприязнь к любому упоминанию о консерватизме и традициям, видится преувеличением. Речь идёт о том, что россиянам нужно предложить если и консервативную, то при этом всё равно современную и жизнеспособную национальную идею. Патриотизм, стилистически ориентированный на тех, кто "с телевизором, футболом и рассадой", им не подойдёт. А вот консерватизм, руководствуясь которым государство сможет вести внятную экономическую политику, перестанет принимать непродуманные законы, сделает образовательную и медицинскую сферу не объектами безумных либеральных преобразований, а сферами национального интереса, - такой консерватизм устроит очень и очень многих.