Но форма правления это еще далеко не все, чем исчерпывается само понятие государственности. Ныне произошла подмена важной сути государства как такового. Исторически и метафизически государство есть политическая составляющая земной жизни человека. Не экономические, но исключительно политические предпосылки лежат в основании любого истинного государства. Homo politicus есть нормально состояние человека и гражданина, реализовывающего себя в рамках государства. Homo economicus есть чудовищный проект по отчуждению человека от самого института государственности и от политического действия вообще.
Человеку экономическому государство не нужно. Оно для него источник расходной части, но никак не доходной. Не случайно сейчас вся политика, в сущности, подменена экономикой. Точнее исконное понятие политики сведено к экономике. Материалистически понимаемое благосостояние граждан ныне оказывается для властей предпочтительнее, по крайней мере, на словах, чем воспитание духовное, нравственное и политическое вверенных ей людей.
Юлиус Эвола утверждал: «Основанием каждого истинного государства является трансцендентность его начала, то есть принципа Верховной власти, авторитета и законности. Эта важнейшая истина в различных обличиях воплощалась на протяжении всей истории народов. Ее отрицание равнозначно отрицанию и, по меньшей мере, искажению истинного значения всего, что составляет политическую реальность…Во всем многообразии воплощений этой истины неизменно – подобно «постоянной величине» – сохранялось представление о государстве как о вторжении влияний высшего порядка, проявляющего себя во власти».
Эвола приводит в одной из своих работ и своеобразное «физико-математическое» объяснение необходимости монархического принципа власти для здоровой государственности. Как на уровне естественных причин, так и на политическом уровне невозможно двигаться по нисходящей, до бесконечности, а именно это и есть вектор принципа демократического управления. Переходя от одного состояния к другому, рано или поздно, мы имеем в виду достигнуть предела в точке, имеющей характер безусловного и абсолютного решения, в чем состоит вообще латентный монархизм любой политической формы. Но разве не абсурдно находить эту точку абсолютного решения внизу, а не наверху общественной пирамиды. Эта точка, по необходимости, точка устойчивости и прочности, точка естественного сосредоточения всего политического организма может и должна быть олицетворяема конкретной личностью, а не безликой суммой голосов, которые своей множественностью уже противоречат понятию единой точки, единого политического фокуса. Отсутствие такой точки превращает любое политическое объединение в чисто механическое соединение, неустойчивое образование. Истинная верховная власть всегда обращается к трансцендентному уровню, единственно способному дать ей основание и узаконение в качестве высшего, независимого, первичного и неизменного принципа, который составляет основу всякого истинного закона, но сам не подчинен никакому другому закону. Эти два аспекта взаимно обуславливают друг друга, проясняя истинную природу Верховной власти, определяя личность того, кто должен быть ее воплощением. Сколь безумно искать источник истинной власти на уровне масс, подверженных сиюминутным настроениям, масс, не имеющих ни одного твердого принципа в своем арсенале политической мысли, кроме пресловутых «хлеба и зрелищ».