Царь творчески подошел к поставленной перед собой задаче в рамках христианской традиции и стал автором священных песнопений Русской православной церкви.
Рукописи с песнопениями царь Иоанн подписывал по-разному: «Творение государя царя Ивана Васильевича», «Творение царя и великого князя Ивана Васильевича», «Творение царево», «Творение Ивана, богомудраго царя, самодержца российского», «Творение царя Ивана, деспота российского». В самоопределении «богомудрый царь», безусловно, прослеживается параллель с богомудрыми царями древнего Израиля, Давидом и Соломоном. В случае использования определения «деспот», его нужно рассматривать как синоним слова «самодержец», в соответствии с буквальным переводом с греческого – господин, хозяин, глава дома. Но здесь же прослеживается и параллель с византийской гимнотворческой традицией, а именно со Стихирами евангельскими – «Творение Льва деспота». Само слово «творение» используется в редких случаях, когда авторами гимнов становятся или святые отцы, или царственные гимнографы.
В настоящее время известно несколько нотированных гимнографических творений, принадлежащих царю Иоанну Грозному: стихиры митрополиту Петру, стихиры Сретению Владимирской иконы Божией Матери, тропарь князю Михаилу Черниговскому и боярину его Феодору, тропарь преподобному Никите Столпнику Переяславскому.
Не отставал от отца его старший сын и наследник царевич Иван. Еще Н.М. Карамзин говорил, что «в старшем, любимом сыне своем, Иоанне, царь готовил России второго себя: вместе с ним занимаясь делами важными…». Царевич Иван, сын Грозного государя, обладал склонностью к книгам. Его перу принадлежит переделка жития Антония Сийского, составленного монахом Ионою. Царевич участвовал и в составлении службы святому. И если в отношении жития царевич Иван называет себя «во второе по первом писатели», признавая первенство за монахом Сийского монастыря Ионою, то службу он «излагает» сам по «вразумлению» Господню.
Царь Иоанн Васильевич Грозный выступил инициатором «пытати и обыскивати новых русских чудотворцев».
Святая Русь при Грозном не была отвлеченной метафорой, но наполнялась реальным содержанием. Велась серьезная и целенаправленная работа по поиску и изучению жизни и подвигов ревнителей благочестия. По личному царскому почину и при его непосредственном участии все новые святые подвижники вплетались в «ткань» общецерковного почитания через изучение их подвига, составление жития и службы. Невозможно назвать другую христианскую страну, где монархи были бы не просто инициаторами прославления подвигов святых, но и непосредственными исполнителями такового священного замысла. Поистине, такое могло быть возможно лишь на земле, в которой «Благодать Святаго Духа воссия».