Порой вы переживаете так называемые «патологические» эмоции, сталкиваясь при этом с весьма специфическими проявлениями этих эмоций — мыслями, которые вам никогда не приходили в голову; причем порой это чудовищные мысли или фантазии. Например, некоторые люди, будучи сильно разгневаны, жаждут не просто мести, а воображают ужасающие планы убийства своего врага, с отрезанием рук или ног и тому подобные жестокости. Это не что иное, как вторжение (Invading (ср.: invasion — инвазия). — Ред.) фрагментов бессознательного, и если речь идет о совершенно патологической эмоции, то перед нами действительно состояние помутнения сознания: человек находится в бреду и делает абсолютно безумные вещи. Это и есть инвазия. В принципе, это патология, но фантазии подобного рода не исключены и в пределах нормы. Я слыхал, как вполне невинные люди говорили: «Я раздеру его в клочья», и их действительно посещают подобные кровавые фантазии; они и впрямь готовы «размозжить голову» своему врагу; им представляется, что они совершают то, что в спокойном состоянии просто называется метафорой. Когда эти фантазии оживают и люди начинают бояться самих себя, мы говорим об инвазии.
Может быть, это то, что вы называете психозом спутанности?
Это может быть вообще не психоз. Вовсе не обязательно, чтобы это была патология; подобное случается и с нормальными людьми, когда они оказываются во власти определенных эмоций. Однажды я пережил очень сильное землетрясение. Это было впервые в моей жизни. Я был буквально поглощен идеей о том, что земля — это не твердыня, а шкура гигантского животного, которое встает на дыбы подобно лошади. Эта фантазия преследовала меня до тех пор, пока я не вспомнил, что точно так же объясняют землетрясение японцы: это ворочается огромная саламандра, несущая на себе землю (Согласно японской легенде, большую часть Японии несет на себе гигантских размеров рыбокот — mamazu, и если его потревожить, он начинает вертеть головой или хвостом, вызывая тем самым землетрясение. Данная тема широко представлена в японском искусстве.). Таким образом, я удовлетворился тем, что это была внезапно всплывшая в сознании архаическая идея. Подобное событие мне кажется весьма примечательным и, самое главное, вовсе не патологическим.
Не хочет ли профессор Юнг сказать, что аффект вызван определенным физиологическим состоянием, или же что само это физиологическое изменение является результатом, скажем так, инвазии?
Вопрос о связи души с телом очень сложен. Вам известно, что согласно теории Джемса–Ланге аффект является результатом физиологических изменений. Ответ на вопрос, какой фактор является доминирующим — тело или дух, — всегда зависит от темперамента отвечающего. Те, кто в силу своего темперамента предпочитают теорию первичности тела, скажут, что ментальные процессы являются эпифеноменами физиохимических процессов. Те же, кто верит в дух, выскажутся противоположным образом; по их мнению, тело — лишь придаток разума, и причиной всего выступает дух. Это подлинно философский вопрос, а поскольку я философом не являюсь, то и не предлагаю никакого решения. Из опыта мы знаем лишь о том, что некоторым непонятным для нас образом телесные и духовные процессы совпадают. Наш жалкий разум не в состоянии помыслить тело и дух как единое целое; вероятно, это и есть одно целое, мы просто не можем себе этого представить. Современной физике свойственны аналогичные затруднения; вы только посмотрите, что происходит со светом! Свет ведет себя то как колебание, то как корпускула. Потребовалась очень сложная математическая формула Луи де Бройля для того, чтобы человеческий разум смог осознать, что колебания и корпускулы суть наблюдаемые при различных условиях проявления одной и той же фундаментальной реальности (