От неожиданности Север вздрогнул, но тут же рассмеялся. Ему было смешно, что он так испугался двух обыкновенных птиц.
– Вот он – знак. – Рыбак смотрел на пирующих чаек серьезно и задумчиво.
– Чайки? Знак? Это же простые птицы…
– Чайки не улетают так далеко от берега.
– Может, они плыли с нами все это время? Сидели на мачте, а мы их не замечали…
– Ты всерьез думаешь, что мы могли не замечать всю дорогу двух больших птиц на собственной мачте?
– Почему бы и нет?.. Просто не обращали внимания.
– Ты же сам ставил парус. Неужели ты не смотрел вверх?
Север задумался.
– Я не помню, – сказал он. – Вроде смотрел. Но птицы… Не знаю. Я не обратил внимания.
– Это не обычные чайки. Это знак, – с нажимом сказал старик.
– И о чем же он говорит?
– Мы поговорим об этом позже.
– Почему не сейчас?
Рыбак хмыкнул и принялся ставить парус.
Больше они не разговаривали о знаке. Север с трудом сдерживался, чтобы не пристать к рыбаку с расспросами. Но он хорошо изучил старика за три недели и знал, что тот не проронит ни слова, если так решил.
День тянулся невыносимо долго. Северу казалось, что солнце устало от собственного зноя и решило устроить себе сиесту. А старик, похоже, и не помышлял о скором возвращении. Они уходили все дальше и дальше в море, оседлав крупный косяк рыбы. Чайки следовали за ними.
* * *
Они вернулись домой позже обычного. Солнце уже скрылось, и по морю пробежала бледная дорожка луны, когда они вытащили лодку на берег. Рыбак словно испытывал терпение Севера.
Они разобрали снасти, выпотрошили пойманную рыбу, умылись и поужинали. Все это Север проделал механически. Он думал только об одном. Все остальное для него исчезло.
Убогая хижина, грубая еда, пропитавший все запах рыбы, тяжелая работа от рассвета до заката – все это скоро закончится. Сейчас Север не испытывал ничего, кроме отвращения к этому миру, в котором был вынужден жить.
Забылись рассветы, которыми он любовался, когда старик выводил лодку в море. Забылось пьянящее чувство свободы, которое охватывало его при виде безбрежной лазури вокруг. Радость, которую он испытывал, втаскивая огромную бьющуюся рыбину в лодку, теперь казалась попросту глупостью. Все хорошее исчезло. Осталось только отвращение. И еще жгучее нетерпение. Ему хотелось поскорее получить ответ на свой вопрос и навсегда покинуть этот берег, этот дом и этих людей. Его ждала новая жизнь. В том, что она будет намного лучше нынешней, он не сомневался.
Наконец рыбак закурил трубку. Сердце Севера забилось тяжело и гулко. Так бьет борт лодки океанская волна. Он подсел поближе к старику.