Я не знаю, сумею ли я понятно описать то безумно нервное утомление, которое вызывает такая атака. Наша лодка имела 6 м в ширину и 70 м в длину! Следовательно, она была значительно больше натуральной величины кита. Притом она была неповоротлива, как черепаха на суше. А между тем мы должны были не только скрытно прорваться сквозь целое охранение, но и в надлежащий момент оказаться в надлежащем месте и в единственно правильном положении, которое позволило бы нам сделать выстрел. Так как теперь мы находились в середине конвоя, то нужно было вести продолжительное наблюдение вокруг нас - на 360°. В конце концов нас могли сдавить с обоих боков. Но угол зрении перископа равен всего 30°. Можно себе представить, что это значит! Я знаю только одно, что весьма часто в такие моменты пот градом лился с меня уже от одного физического напряжения.
Теперь настали последние минуты перед выстрелом. В самой лодке царила мертвая тишина, если не считать едва слышного шума от медленного вращения винтов.
В рубке отрывистые команды: «Какой курс?» - «125° градусов!» - «Ложиться на 110 градусов! Оба электромотора, малый ход вперед!» (чтобы не подойти слишком близко). - «Так держать!»
Вдруг один большой пароход, находящийся в непосредственной близости к моей цели, быстро выдвигается из строя вперед и угрожает стать на линни выстрела. У меня забегали по спине мурашки... Если он слишком рано закроет намеченную цель, выстрел не удастся! Или же мне стрелять в пароход, выходящий вперед? Но это невозможно! Дистанция была не более 60-80 м, а выстрел при таких условиях был равносилен самоуничтожению лодки и собственному самоубийству. В таком случае надо быстрее пройти к цели и сейчас же выстрелить! Ну, в добрый час! Торпеда должна еще пролететь под носом слишком торопливого парохода, затем у нее свободный путь на ближайшие 300 м.
Последний взгляд, я еще раз смотрю на большие трубы моей цели, возвышающиеся над другим пароходом. И вот раздается команда: «Пли!» Нервное напряжение ослабевает.
«Оба электромотора, полный ход вперед!» - «Погружаться на 50 метров!»
Теперь пора, время не терпит, если мы не хотим погибнуть!
Около меня в рубке стоит мой блестящий штурман Бенинг, с улыбкой непоколебимого спокойствия:«Подстрелили все-таки,
господин капитан-лейтенант?»
Стрелка секундомера вздрагивает. 10 секунд, 12, 15... после вылета торпеды, 22... 25, 32... секунды. Наконец сильный взрыв, за ним другой, более слабый. Но толстый нарушитель спокойствия направляется прямо на нас.
Бенинг сует часы в карман: «Какого он размера, господин капитан- лейтенант? »