Логически концы сходились с концами, но Людмила чувствовала во всем этом какую-то большую неправду. Если принять философию Кима, правда тоже зависит от того, под каким углом зрения ее рассматривать. На чем же тогда зиждется мир, если такие киты, как Добро, Правда, Благо начнут ворочаться под землей, которую призваны держать непоколебимо?
– Важно намерение, – сказала она Киму. – Если яд взяли для того, чтобы отравить, – это плохо. Если для того, чтобы приготовить лекарство против проказы, – тогда это хорошо.
– Но то и другое сходится в змее – так же и в нашей жизни вред, как вы выразились, соседствует с пользой, красота с безобразием, а добро со злом. Именно это я и сказал.
– Вы вправе придерживаться любой философии. Но речь идет о детях…
– Если я прав, то и детям вреда не будет.
– Это должны определить в первую очередь их родители.
– А что представляют собой родители? Какие-нибудь средние в лучшем случае люди, придавленные заботой о куске хлеба. Много вы знаете семей, в которых размышляют об устройстве мира?
– Достаточно, – не отступила Людмила. – И потом, устройство мира можно постигать не только путем размышления, а действенным устройством собственной жизни. В любом случае, не вам об этом судить.
– Почему же не мне?
– Потому что дети не ваши.
– Подержите руку над головой Ямалы, – поменяв русло беседы, предложил Ким. – Вы сами увидите, что воздух вокруг него теплее и слегка колышется…
– Даже если так – о чем это говорит?
– О том, что от него исходит определенная сила! Он имеет свою энергетику, которой и с вами поделится, если попросите…
– Откуда же у него так много? – язвительно спросила она. – Может быть, эту самую энергетику вы перекачали в него из детей, которые здесь сейчас были? Кстати, вам известно, что после ваших занятий у некоторых из них болит голова?
Ким покачал головой, словно констатируя, насколько глупо и неправильно она говорит:
– Хотите идти на конфликт, Людмила… не знаю вашего отчества. Впрочем, отчества являются атавизмом, лучше обходиться без них… Имейте в виду, я знаком с директором вашей школы.
– Да хоть с министром образования!
– И в министерстве у нас есть свои люди…
Вот и хорошо, что все складывается так определенно, подумала Людмила. Это лучше, чем уводить разговор в сторону абстрактных рассуждений. Если человек одержим какой-то странной идеей, особенно с оттенком агрессивности, его надо скорее остановить. Нет сомнения, что действия этого педагога наносят детям вред чистой воды – не такой, который может обернуться пользой. Поэтому надо приготовиться к борьбе. Она внутренне напряглась и даже крепче уперлась каблуками в пол, чтобы выдержать еще один взгляд, подобный тому, который тряхнул ее на галерейке, словно электрошок. Но новой встряски не последовало. Каратист теперь без враждебности, скорее с удивлением произнес: