…Их тела изгибались. Их бедра касались друг друга. Ее ноги были разведены и чуть согнуты в коленях, а его тело то и дело, пружиня, касалось нижней части ее живота, где еще оставалась полоска ткани, испуганно вздернутая кверху. Потом он обхватил ее талию и сильно согнул. Она вскрикнула, запрокинула на него одну ногу и тут же оттолкнула, схватив за руку. В свете прожекторов дискотеки сверкнули два золотистых сердечка в ее пупке и кольцо-серьга в его ухе. Они снова сомкнулись, только теперь он был сзади, двигая бедрами и спиной в такт с ней. Музыка ускорялась и неистовствовала. Казалось, что еще несколько аккордов – и кожа на барабанах лопнет от напряжения.
Раздалось громкое «олла».
Тореро с Дианой продолжали танцевать, а он тогда встал и незаметно вышел. У него не было больше сил смотреть на это. На эти смуглые руки тореро, которым отдавалась его амазонка. На этот испанский танец, в котором все движения напоминали пронзительную страсть…
Валентин скрипнул зубами, открыл глаза и, отвернувшись от влюбленной парочки, уставился на автостраду, которая черной стрелой уходила вдаль до горизонта и, казалось, вот-вот проткнет небо. «Почему еда практически никогда не бывает голубого цвета? Может быть, специально для того, чтобы в голодный год не сойти с ума, глядя на небо?» – подумал Валентин и, быстро покончив с остатками пирожного, направился в туалет. Долго мыл руки, шею и лицо, разглядывая в зеркале опухшие глаза с красными паутинками капилляров на белках. Да, скорее бы приехать, а то от усталости можно рехнуться! Он вытащил из кармана платок, чтобы вытереть лицо, и услышал, как что-то ударилось о кафель на полу. Серьга с рубином лежала на сером квадрате, как кроваво-золотистая капля.
… В тот злополучный вечер на дискотеке он не просто ушел, а сбежал. Не оглядываясь. Ему было на все наплевать. Он плохо помнил, что и где еще пил, как добрался до отеля, а очнулся только в номере от стука закрываемой двери, когда Диана вернулась. Уже начинало светать.
Сквозь серую пелену утра он видел, как она сбрасывает с себя одежду, слышал, как она принимает душ, и чувствовал, как она ложится рядом. Все, что произошло дальше, было похоже на жуткий сон.
Молча, скрипя зубами, он набросился на ее тело. Горячее и пахнущее гелем для душа. Неподатливое и сильное. Его губы шептали какой-то бред, а ее были плотно сжаты. Он схватил ее за руки и, подмяв под себя, попытался раздвинуть коленом ноги, но тут же отпустил, как будто обжегся, почувствовав шрам на правом запястье. Диана сильно оттолкнула его, и они оказались на полу. Что-то разбилось. Раздался тихий вскрик, и он увидел, что по ее руке течет кровь.