Налив шампанское до краев, Натали выпила и решила поехать к дочери прямо сейчас. Ахмед, конечно, очень обидится, но это только его проблемы. Она поедет одна!
Через полчаса Натали собрала сумку, решив, что заночует в отеле рядом с клиникой… Аккуратно упаковала шарлотку и вызвала такси. Минуту размышляла над тем, оставить Ахмеду записку или нет. Решила не оставлять. Пусть побесится.
* * *
Пальцы не слушались. Буквы получались кривыми и вялыми. Как с похмелья. Валентин покрутил головой, пытаясь разогнать туман в голове. Зачем он только вчера напился, теперь стало еще хуже.
Он взял бутылку темно-синей aqua c заснеженных пластиковых гор и сделал несколько больших глотков. Потом вытер пот со лба и продолжал делать пометки на распечатанном листе:
«Ятаган имел двойной изгиб, чтобы удобнее было наносить противнику не просто рубящий удар, а удар «с оттяжкой», и первым, и вторым изгибом, поскольку в тесной рукопашной схватке или толпе восставших крестьян янычар не мог делать удары с размаху. Он мог только как бы «распиливать», распарывать натянутую кожу тел противников вокруг себя и наносить короткие проникающие, но неглубокие удары, чтобы клинок не застрял в жертве. Противник и так обречен. Через десять-пятнадцать минут он просто истечет кровью».
Да, действительно… Какие металлические доспехи можно носить на жаре в степи или в пустыне? Практически никаких. Валентин снова вытер пот, отложил карандаш и представил янычара, делающего боевые движения по кругу. С кривым блестящим лезвием ятагана, мелькающим блестящим жалом в толпе. Кровавый танец. Танец смерти.
Валентин взял красный карандаш и жирно подчеркнул: «Распиливать, распарывать», потом почувствовал, что ему не хватает воздуха, откинулся на спинку стула. Скоро семь часов. Библиотека закрывается в восемь. Пятница – короткий день. Еще час, и можно идти домой. Но там никого не будет. Никого. Диана уехала навестить маму, даже не став слушать его извинения. Бессердечная! Валентин сильно надавил карандашом на палец, чуть не вскрикнув от боли. Это помогло. Отчаяние притупилось, и он снова вцепился утомленными глазами в текст.
В восемь часов вечера библиотека закрылась. Валентин медленно плелся по тротуару среди прохожих, которые торопились на выходные. Довольные, улыбающиеся, не одинокие. Чтобы не видеть эту радостную толпу, а быстрее добраться до дивана, Валентин свернул в переулок.
«Может быть, действительно любовь живет только три года? – подумал он, вспомнив, что прочитал однажды об этом в какой-то гадкой книге. – А мы с Дианой уже вместе почти два года…» Он не успел закончить мысль, как почувствовал, что его кто-то крепко взял под локоть. Так неожиданно, что пальцы непроизвольно разжались и портфель шлепнулся на пыльный тротуар.