Новикову, тот уже снова в рубке:
— Скажите помощнику, пусть побудет у телеграфа, смотрит внимательно. Я немного отдохну.
Если что… немедленно… Черт возьми, как болит голова…
Начинает смеркаться. Это уже лучше. Но летние ночи короткие…
— Александр Петрович! На мостик! — раздается взволнованный голос второго штурмана. —
След торпеды! Скорее!
Капитан не успел прилечь. Он уже около рулевого. Старческие, но опытные и еще зоркие глаза
сразу заметили белую полосу на спокойной сиренево-розоватой поверхности.
— На торпеду! — закричал он и сам повернул штурвал. Торпеда прошла по борту…
Будет ли конец этим атакам? И какой конец? Позади и впереди тонут суда, мечутся катера,
подбирают людей из воды. Неужели и «Папанина» ждет такая же судьба? Если такая же, то
погибнет много его пассажиров. Они не могут не только плыть, а даже двигаться
самостоятельно. Нет! Надо приложить все силы, все уменье, чтобы спасти людей…
Ленинград все ближе и ближе… Повеселели раненые бойцы. Уже то там, то здесь можно
услышать шутку. Утро двадцать девятого встретило караван туманной дымкой. Хорошо! Не
видны суда вражеским самолетам. Только бы держалась она подольше. Но солнце нагрело
воздух, и к полудню видимость стала отличной. И тут снова начались налеты.
…Александр Петрович у телеграфа.
— Четыре «Ю -88» пикируют с подсолнечной стороны! — докладывает Масловский.
Так. Капитан перебрасывает ручку на «полный вперед».
— Право на борт! Курс — на самолеты!
Взмывают пенные фонтаны с бортов и по корме. Но цел «Папанин». Еще раз спас капитан
судно. Уже виден Гогланд. От него недалеко до Ленинграда. Налеты следуют один за другим.
Право, лево, назад! Но вот еще три «юнкерса» пикируют на судно. Удар страшной силы
сотрясает корпус. Что-то под ногами трещит и рушится. Все тонет в дыму. Взрыв! Огромное
пламя поднимается над палубой. Замолкла машина. На минуту становится очень тихо:
«Папанин» дрейфует к минному полю.
…Александр Петрович еще не успел оценить обстановку, как что-то острое, причиняя
нестерпимую боль, толкнуло его в грудь, и капитан потерял сознание. Зазубренный осколок
вошел в худенькое тело Голубчика и остался там, разорвав правое легкое. Капитан потерял
много крови, но все же пришел в себя.
— Что с судном? — прохрипел Александр Петрович склонившемуся над ним Масловскому.
— Повреждена машина. Пожар на корме. Дрейфуем на минное поле.
— Подайте буксир на тральщик охранения, пусть тянет к берегу. Выбрасывайтесь… —