постучал. Играть перестали, и я услышал:
— Пожалуйста!
Капитан сидел посредине каюты на табуретке-раскладушке с перекинутым через плечо черным
ремнем и держал в руках большой многорядный баян. Он не удивился моему приходу:
— Ну, здравствуй. Я просил в отделе кадров, чтобы вместо Игоря Васильевича прислали тебя.
Тот уходит на другой пароход. Как живешь?
Он заметил мой недоуменный взгляд, брошенный на баян, смущенно улыбнулся:
— Новое увлечение. Пока плохо получается. Но ребята просили выступить на концерте
самодеятельности. Вот и разучиваю. Послушай…
Он склонил голову набок, заиграл довольно бодро «Донну Клару», но через некоторое время
сбился с мелодии.
— Как?
— Не очень-то важно, — засмеялся я.
— К концерту подготовлю, — сказал капитан, снимая баян. — Садись.
Мы уселись в кресла.
— Когда придет старпом, примешь у него дела. Побыстрее только. Послезавтра отход. Команда
здесь хорошая. Особенно можешь положиться на боцмана. Кто? Павел Иванович Чилингири.
Слыхал? Славится на все пароходство как лучший такелажник. С помощниками познакомься.
Тоже неплохие ребята. Я думаю, что тебе надо знать о моих требованиях к старпому.
— Обязательно.
— Так вот… Порядок такой. Я все делаю в пароходстве, ты — на судне. После прихода
«Смольного» в Ленинград я уезжаю домой и возвращаюсь на борт только к подписанию
коносаментов. Если встретятся затруднения, звони по телефону. Я приеду немедленно.
Справишься? — Капитан испытующе взглянул на меня.
— Не знаю, Михаил Петрович. На таком большом судне я еще старпомом не плавал.
— Значит, я ошибся, что попросил тебя? Я вспыхнул:
— Я полагал, что всегда сумею получить у вас совет…
— Но ты ведь старпом. А если я неожиданно умру в море? Тогда тебе придется решать еще
более трудные задачи. Ладно. Не бойся. Пока иди спать. Поздно уже.
Я вышел. Самолюбие мое было задето. А вдруг в самом деле не справлюсь? Иностранцы
пассажиры, сложные генеральные грузы, ресторан, много обслуживающего персонала…
Отказаться, пока не поздно? Нет, надо попробовать. Чего, собственно, бояться? Судно как судно.
Ну, немного больше, чем те, на которых я плавал. Ничего.
Михаил Петрович обманул меня. Он приходил на «Смольный» ежедневно, но ни во что не
вмешивался. Капитан здоровался со мною, задавал несколько ничего не значащих вопросов,
поднимался к себе и наблюдал за всем, что делается на судне. А я из самолюбия его ни о чем не
спрашивал, хотя иногда очень хотелось.
Команде Михаил Петрович дал объективную оценку. Многие плавали на «Смольном» с