знали свое дело досконально и являлись первыми помощниками боцманов. Ну, а про учеников
говорить нечего. Их было много, разных по характеру и духу. Многие из них впоследствии
стали известными капитанами — Миша Марков, Саша Дубинин, Саша Ветров, Моня Соловьев,
Виктор Маевский. Вся эта масса людей подчинялась суровой дисциплине учебного судна,
неизменяемому распорядку дня, уставу.
Через неделю после моего приезда «Товарищ» ушел из Керчи. Два маленьких пыхтящих
буксирчика вытащили его в море. Раздалась долгожданная команда: «Все наверх! Паруса
ставить!» — и барк, одевшись в белую парусину, слегка накренился и пошел вперед, восхищая
столпившихся на палубе практикантов.
Это было море Станюковича, Лондона, Джозефа Конрада. Море, о котором я так много читал.
Оно расстилалось передо мной бескрайним голубым простором и слепило глаза солнечными
зайчиками. Иногда оно бывало бурным и катило свои сердитые валы, разбиваясь о штевень
каскадами сверкающих брызг. В тихие темные ночи оно таинственно мерцало, оставляя за
кормой светящийся след потревоженной воды. Когда на небе появлялась луна и прокладывала
серебристую дорожку к горизонту, все кругом становилось сказочным, нереальным…
Огромный четырехмачтовый барк, один из немногих оставшихся в мире. «Товарищ»!
Мне надо было поплавать на нем, для того чтобы запомнить на всю жизнь. Запомнить его
полные паруса, свист ветра в снастях, шум воды у бортов и штевня, когда барк летел,
накренившись, со скоростью в тринадцать узлов.
Я запомнил и команду капитана: «Все наверх! К шквалу приготовиться! Бом-брамселя и
брамселя убрать!» И то, как мы, лежа животами на раскачивающихся реях, с кровью,
выступающей из-под ногтей, скатывали рвущуюся из рук парусину. А какое чувство
удовлетворения охватывало нас после таких авралов! Мы все успели сделать вовремя, мы
настоящие матросы… И вахты у деревянного штурвала «Товарища» я запомнил. Ведь тебе
подчинялось удивительное судно, почти живое существо. От твоей воли и уменья зависело,
чтобы оно не закапризничало, не обстенило парусов, не вышло из ветра… Все это я запомнил.
Все так ярко в памяти. будто не было прожитых десятилетий. Замечательное, незабываемое
плавание.
«Товарищ» бродил по Черному морю. Делал повороты, мы убирали и ставили паруса,
становились на якорь у живописных крымских берегов, спускали шлюпки, проводили учения.