— Прежде всего надо придумать название. Такое название, чтобы дух у читателей захватывало,
— сказал Витька. — Вот, может быть, так… «Полярные дали».. Или «Сквозь льды и туманы»?
— А может быть, туманов и льдов не будет, — хихикнул Женька. — Тогда как? Предлагаю
«Вторая Карская». Солидно и убедительно. Первая Карская уже была. Принимаете?
Мы еще некоторое время придумывали название нашей будущей книге, но все-таки приняли
предложение Женьки. Пусть книга называется «Вторая Карская». Звучит!
— А как будем подписываться? Своими фамилия ми или возьмем псевдоним? — спросил я.
Мне очень хотелось, чтобы у нас был псевдоним. Какой-нибудь звонкий, впечатляющий… Ну,
скажем, «Морские братья».
— Конечно своими фамилиями, — безапелляционно заявил Женька. — Иначе никто и не узнает,
кто писал.
— А я думаю, что на первое время псевдоним нужен, — осторожно сказал Витька. — В
«Советской Балтике» подпишемся псевдонимом, а уж если, будет книга, то поставим свои
фамилии. Это на случай неудачи.
— Ну, ладно, — согласился Женька. — Помните? Козьма Прутков — псевдоним трех писателей.
Мы можем что-нибудь в таком же духе… Владимир Шторм!
— Есть уже Шторм, — отмахнулся Витька. — Где- то встречал. И почему Владимир?
Вдруг меня осенило:
— Давайте назовемся КЭБ!
— Ну, ты и даешь! КЭБ! Почему не дилижанс, не фаэтон, не бричка? — язвительно спросил
Женька, обиженный, что не приняли его «Владимира». До него еще не дошел весь глубокий
смысл псевдонима КЭБ.
— Первые буквы наших фамилий, — объяснил я. — Как братья Тур, знаете?
— Нет, не подойдет. Смеяться будут. КЭБ! Сразу вспоминается что-то на четырех колесах.
Давайте другое.
— А мне нравится, — поддержал меня Витька. — Давайте, правда, КЭБ. Коротко и звучно.
Пришлось Женьке согласиться. Так возникло литературное объединение КЭБ. Оставалось
разделить сферы влияния. Особенных споров это не вызвало. Женька захотел взять себе
«обратный путь и Англию», я получил «Обь и Диксон», Витька «плавание на Севере, жизнь на
«Мироныче», людей». Теперь надо было писать книгу. И бог свидетель, мы писали ее честно и
самозабвенно.
Первым начал писать Витька. Каждый вечер после работы он проводил за столом. Он писал о
«симфонии порта», «журавлиных шеях кранов», «мужественных советских моряках», об
Архангельске, «напоенном терпким запахом сосны», и о нас с Женькой. У Витьки мы
получались ловкими, остроумными парнями, «не боящимися никаких трудностей», которым по