Придя, наконец, в себя, Полина Аркадьевна сердито толкнула сына:
— Что же ты, Серёжа?! Совсем поглупел от счастья? Возьми же, обними Никитушку!
И Сергей снизошёл: опустился на корточки и привлёк к себе моего мальчика:
— Ну, давай знакомиться, малыш…
Малыш?! Я заполыхала от гнева и готова была выдернуть из рук этого бесчувственного чурбана нашего ребёнка и бежать, куда глаза глядят. Обстановка была напряжённой и мудрая моя бабушка решила её изменить:
— А чего это мы все топчемся в прихожей? Давайте, пройдём в гостиную… Сергей Константинович, заходите, пожалуйста! Вы, как-никак, у себя дома…
Все отправились в гостиную, а я метнулась в ванную: охладить пылающее лицо. Когда я влилась в коллектив, Сергей сидел на диване, осторожно поддерживая взгромоздившегося на его колени сына. Никитка что-то шептал отцу на ухо и тот благоговейно внимал ему, растерянно и испуганно глядя на меня. А я, с горящими щеками и заледеневшим сердцем, спряталась за бабушку.
Все были по-прежнему напряжены и Полина Аркадьевна не выдержала: скрылась в кухне. Через пару минут она громко позвала меня помочь ей и я охотно покинула гостиную. Едва я вошла, она с набухшими от слез очами бросилась мне на грудь:
— Вероничка, прости! Я ничего не понимаю! Он совершенно не похож на себя! Раньше, когда Серёжа появлялся дома, он всегда был таким радостным, улыбчивым… А сегодня какой-то сдержанный, испуганный…
Я погладила её дрожащие плечи:
— Не надо, не винитесь! Ничего странного в его поведении я не нахожу. И мне понятно чего он испугался: он боится, что его заставят жениться на мне по залёту… — и мне вдруг стало смешно: — Глупец! Он не понимает, что залётный у нас он, а не я… Орёл залётный. А я прекрасно обходилась без него семь лет, вырастила сына… И впредь обойдусь… — я поцеловала её в макушку: — Мама Поля, не волнуйтесь. Как бы не повернула жизнь, Никитку я у вас отнимать не буду. Вы всегда будете его бабушкой… А Сережа… Пусть живёт, как ему удобней и легче. Он ведь не принадлежит нам — он повенчан на мести… Успокойтесь, родная! Утрите глаза и идите к сыну, это ваша светлая минутка. Я тут сама управлюсь. Идите, а то, боюсь, бабушка чего-нибудь не то отмочит. За ней станется…
Подтолкнув Полину Аркадьевну к выходу, я встала к плите. Через несколько минут ко мне подошла хмурая, как ноябрьское небо, бабуля:
— Как ты? — я неопределённо пожала плечами. — Иди к ним, Никуша, а я тут похозяйничаю. Нельзя мне там, а то сорвусь. Видеть не могу этого кобеля замороженного…
— Я тоже не хочу его видеть. Пусть пообщается с матерью… Как там наш Никитка? Не тушуется?