— Хорошо… — упавшим голосом пообещала бабушка. — А ты себя береги.
— Не волнуйся за меня, родненькая, ничего со мной не случиться. Я позвоню завтра… Или эсэмэску пришлю. И ты не удивляйся, что номера у меня будут разные: я симки часто меняю. Так надо… — бабуля охнула и я поспешила закруглиться: — До скорого, ба. Целую…
Положив трубку, я впала в мрачную меланхолию и Михаил, чтобы отвлечь, вновь усадил меня к себе на колени:
— Никита — это твой сын? — спросил он, укутывая меня объятьями.
— Да, Никитка мой сынок. В этом году в школу пойдёт…
— А его отец… Почему вы не вместе?
— Так получилось. Мы потеряли друг друга. Давно. Сергею и в голову не приходит, что я родила ему сына… — я потерлась щекой о плечо Михаила: — Давай не будем об этом, Мишенька… И без того тошно. Потому что я пуще всего боюсь, что они могут добраться и до Никитки…
И Михаил решил исправить свою оплошность:
— А пойдём-ка выпьем, зайка? Вернее я тебя отнесу в кухню. И мы опять полечимся… — и, не дожидаясь согласия, понёс меня.
Коньячную паузу мы совместили с бумажной работой, правда, с половинным успехом. То есть разгадать шифровку нам не удалось, хотя мы поняли главное: она была об изменении маршрута наркотрафика или схемы распространения. Сообразив, что эта важная бумажка может пригодиться мне в качестве отступного, если меня припрут в угол, мы решили не отдавать другу Михаила подлинник, а завтра на свежую голову срисовать несколько копий. Зато над посланием, разоблачающим Челнокова, мы поработали плодотворно и с удовольствием, вознаграждая друг друга поцелуями за каждое удачное слово.
И уже в десятом часу вечера я стала звонить подруге. Оказалось, что у Тоськи тоже были «горячие новости»: в офисе побывали следователи. Они затребовали предъявить мой рабочий стол и бумаги, снимали отпечатки пальцев и опрашивали сотрудниц. Тоська была в ярости и доложила, что она глаз с них не спускала и на вынос ничего не дала. Конечно же, они ничегошеньки не нашли, но шороху в нашей «Тоннике» навели. Слава Богу, Тоська успела позвонить Арнольду и тот прислал адвоката, который расставил все точки над «i», и потребовал предъявить обвинение и не путать личные дела подозреваемых с делами фирмы.
— В общем, подруга, все в шоке, — подвела итог Тоська. — Я в голову не могу взять: тебя подозревают в убийстве! Ничего не ясно, обвинения нет — а они уже объявили тебя в розыск! Ты где, кстати, скрываешься?
— В надёжном месте, Тосенька. А где — потом скажу: меньше знаешь — крепче спишь. И этот номер телефона у себя сотри немедленно. И не вздумай звонить! А обо мне не волнуйся: у них ничего на меня нет, мой ремонт им малость попортил кайф… — и я пересказала Тоське историю с обыском на квартире. — Тось, если ты ещё в состоянии опекать меня, то я хочу попросить тебя об одном одолжении…