Справка, в которой подводился краткий итог жизни «изъятого» на сей момент — сообщала скупые факты, но не говорила самого главного. Она не рассказывала о том, как в общем то обычный сельский парень, который в другой жизни стал бы комбайнером или токарем в местной МТС — стал бандитом. Вот так — прямо взял и стал? Она не рассказывала — как в детстве этот пацан и другие чеченские пацаны — читали в учебниках родного языка о том, что надо убивать русских[132]. Она не рассказывала о том, как отцы выводили сыновей в глухие ущелья и учили их устраивать засады — а через несколько дней эти же отцы шли на первомайской демонстрации или драли глотку на партсобраниях. Она не рассказывала о том, как в восемьдесят девятом году к советскому генералу Дудаеву, вполне даже лояльному — пришла женщина из Межрегиональной депутатской группы, одновременно — осведомитель MI-6 — и предложила ему поехать себе на родину и поднять вооруженный сепаратистский мятеж. Она не рассказывала о том, как в конце девяносто первого русские и никем еще не воспринимаемые всерьез чеченские власти — заключили соглашение, по которому чеченцы устроили для некоторых русских чиновников «черную дыру» — регион, в котором пропадает все, что туда было направлено: деньги, оружие, материальные ценности, составы с товарами, люди. Нашумевшее дело с чеченскими авизовками — вы думаете, что это горные джигиты с восемью классами образования придумали, как обмануть банковскую систему и получить миллиарды? Ой, не смешите мои тапочки. Придумали это все люди, которые годами и десятилетиями работали в советской банковской системе и знали, как она работает и как ее можно обмануть. А Чечня тут только для того, что надо было скрыть концы и скрыть их там, куда никто не поедет искать. Вот и отстегнули потом в твердой сумме… говорят, Дудаев потом долго матерился и сделал выводы… начал не брать за крышу, а падать в долю. А русские чиновники посчитали — посчитали, да и решили, что чем платить — проще грохнуть. Вот и началась — первая чеченская…
Теперь ее надо было прекращать.
Иса Гурдаев спустился вниз, прошел по сырому, темному коридору к камерам — где содержится пленный, можно было узнать, лишь бросив взгляд — два солдата стояли возле этой камеры с орудиями своего труда — резиновыми сельскохозяйственными шлангами, удар которым очень болезненный, но не калечит и не ломает кости. Стояли, готовые работать. Один из солдат — отодвинул засов и Гурдаев вошел в камеру…
— Салам алейкум, Асланчик… — сказал он — гдукхаш мука ду[133]?
— Говори по-русски, на языке своих хозяев, псина… — сказал лежащий на груде старой соломы в углу бандит. До сих пор — его никто и пальцем не тронул.