Человек повернулся, чтобы смотреть в глаза сидящему на заднем сидении молодому человеку — бледному, нездоровому на вид.
— Абдалла. Ты слышишь меня?
— Да…
— Абдалла. Твое имя означает раб Аллаха. Ты раб Аллаха. Ты Абдалла.
— Абдалла…
— Да. Ты — Абдалла. Ты должен сесть на этот теплоход. На, держи.
Абдалла принял небольшой серый комок, сунул за щеку. Это был насвай.
— Ты должен сделать это. Во имя Аллаха.
— Да. Во имя Аллаха…
— Во имя Аллаха… Аллах с тобой, иди.
— Во имя Аллаха…
Человек этот видел, что Абдалла вот — вот поплывет. Когда они снимали кассету — сейчас видеокассеты заменяли флэш-карты, но это по-прежнему называлось кассетой — Абдалла держался куда увереннее. Но — не сейчас.
Впрочем, больше работать все равно было не кем.
— Аллах с нами!
— Аллах с нами, брат. Иди с миром.
Человек испугался — слово Аллах было произнесено достаточно громко, а в России образца две тысячи пятнадцатого года это слово вызывало вполне определенную реакцию. Но видимо, Аллах был с ними — никто и ухом не повел.
— Иди, проводи! — сказал он водителю.
Тот послушно вышел из машины…
Человек на переднем пассажирском сидении закрыл глаза… Аллах с ними и ничего не может быть не по воле его. Аллах все равно сделает, как пожелает, какова воля его, так и будет. Он, раб Аллаха — сделал все что мог — и пусть все будет по воле его…
Видения — плыли по тыльной стороне век… разрыв американской бомбы, взметнувший столб пыли и дыма в небеса, полосующие небо лисьи хвосты пламени — старт самодельных снарядов в сторону американской военной базы, вспышки… вспышки… человек, выплевывающий кровь на бороду… он уже наполовину в раю, он уже наполовину шахид…
— А это — че за шибздик?
Собравшиеся на закрытой палубе тесной кучкой в углу хулиганы — повернули голову в сторону пробирающегося между рядами кресел молодого человека. Кресла здесь были как в старых, советских электричках и даже хуже.
— Не е…
— Толич, видел его?
— Не. Не наш.
— А куда это он попер?
Хулиганы говорили нарочито громко — но человек не обращал на них никакого внимания, и это заводило еще больше.
Наконец, один из хулиганов, хилый и от этого особенно драчливый — направился навстречу неизвестному, толкнул его.
— Э, ты чо?
Это было поводом для драки. Но драться то как раз расхотелось — вблизи, хулиган увидел глаза этого. В голове промелькнуло — нарик. Совсем обширянный. А у нарика — то нож, то бритва, ему все параллельно…
— Ты кто такой? — спросил хулиган, чтобы немного прийти в себя и сменить испуг на привычный заводной кураж.
Вдруг — у человека зазвонил телефон в кармане, почти неслышно. Но он не полез рукой в карман, как это делают нормальные люди, у которых зазвонил сотовый телефон. Вместо этого — он поднял глаза к потолку и выкрикнул громко и страшно.