Потом — стратегические ядерные силы США постепенно ветшали… ракеты типа Томагавк, способные при необходимости нести ядерный заряд обновляли, они годились для того, чтобы с безопасного расстояния расстрелять ПВ какого-нибудь диктатора. А на стратегические ядерные силы, еще два десятилетия назад бывшие гордостью американской военной машины — денег просто не хватало.
— Это че такое, а? — тупо спросил один ФСБшник, а второй — достал сотовый телефон и начал нервно бить по клавишам.
Это не террористы. Все видели — падающие звезды…
Зарево разрасталось, над землей вспухало пламя, было видно, что горит комбинат и что-то горит в городе… очень сильно горит. А ведь там, рядом с комбинатом — еще и химия! Прорвется — и полгорода не будет. Да и сам комбинат…
П… всему.
— Судный день… — внезапно сказал шейх, красивым и строгим голосом.
— Что?
— Судный день — повторил шейх — Аллах увидел непотребства и харам, какие мы творили, и покарал нас. Молитесь. Молитесь. Судный день…
Облака — распадались от жара, поднимающегося с земли, образуя кольцо. На горизонте — неспешно вспухал черный гриб, рукотворным ураганом — шла ударная волна. А река Урал — по-прежнему неторопливо влачила вдаль свои воды…
Исламское государство Иран. Тегеран
15 мая 2015 года
Попасть в Тегеран было непросто. Даже до исламистов — Тегеран был крайне закрытым городом, при шахиншахе точно так же для выезда требовалась виза на выезд и точно также иранские чиновники издевались над туристами и бизнесменами, приезжающими в страну, как хотели. Но после войны, войны со всем миром — границы исламского государства, потерявшего самые крупные кусты своих нефтяных месторождений, отрезанного от Персидского залива, страдающего под бомбежками и ракетными обстрелами — оказались закрыты почти наглухо. Почти — потому что для такого человека, как генерал-лейтенант Алим Шариф, только что назначенного на должность начальника разведки Генерального штаба Пакистана — закрытых дверей не существовало вообще.
По документам на имя канадского гражданина русского происхождения Дэвида Березовских — генерал Шариф вылетел в Германию. Пакистан и Иран имели общую границу — но чтобы воспользоваться ею, пройти, к примеру, через пост Мирджава — не могло быть и речи. Слишком много глаз — в том числе и тех, что висят в небе. Во Франкфурте — он пересел на самолет, следующий в аэропорт Кемаля Ататюрка, в Стамбуле. Был прямой рейс туда, куда ему было нужно — но он предпочел лететь с промежуточной посадкой. Оттуда, из Стамбула — там он даже не проходил паспортный контроль, оставаясь в посттаможенной зоне — он вылетел в аэропорт Душанбе и только там прошел контроль. В машине, припаркованной у аэропорта и принадлежащей одному исламскому культурно-просветительскому фонду, он поменял одежду, вещи и документы. Теперь он был Абылом Макашариповым, гражданином Узбекистана. Узбекские паспорта были хороши тем, что юридически государство существовало — а фактически там шла гражданская война, и государство разрушилось. След от узбекского паспорта — в ста процентах случаев, вел в никуда.