Девчушке на секунду показалось, что она нашла ту единственную, «спасительную соломинку», которая убережет ее от отъезда, но… Эта соломинка тут же, сию же секунду, безжалостно, и даже почти грубо, была сломана женщиной в военной форме:
- Умеешь, не спорю! - Проговорила женщина, и как отрезала. - Только ты, Мария Степановна, еще совсем сопля зеленая, что бы на фронт в шестнадцать лет идти!
- Мне в сентябре уже семнадцать будет!
- А в армию берут в восемнадцать! Совершеннолетних! Так что даже и не думай об этом!.. А через год, глядишь, все это безобразие и закончится!..
- Т-ту-ту-у-у-у-у-у-у! - Раздался гудок паровоза вначале эшелона.
- Все, Машка! Иди! А то без тебя уедут! - Проговорила женщина.
Девушка бросилась ей на шею, расцеловала все лицо от подбородка до лба, потом схватила фанерный чемоданчик, узелок с продуктами, и бегом рванула к вагону, который уже сдвинулся с места, получив на прощание от матери шлепок ладони по заднице, и напутственные слова:
- Доберись до Антонины, Машка! Обязательно доберись! И не вздумай своевольничать - ты мне свое слово дала!..
Она посмотрела вслед голубенькому ситцевому платьицу, мелькнувшему в тамбуре, оглянулась воровато, и… Еле заметным движением перекрестила отъезжающий поезд:
- С Богом, доча… Береги себя… …До Саратова тот эшелон с эвакуированными так и не добрался…
Он де доехал даже до Курска… …Через несколько часов после отбытия из Киева этот беззащитный эшелон разбомбили немецкие «Юнкерсы» - легкая была добыча…
И начались Машины мытарства…
Где пешком, где на попутках, ночуя в случайных домах у случайных людей, которые соглашались взять ее на постой на ночь просто из жалости, такой потерянной казалась Маша… А иногда и просто прикорнув под кустом в лесу или лесопосадке… Перекусывая где яблоками из теперь уже бесхозных, а некогда колхозных, садов, или картошкой, украдкой выкопанной ночью с совхозного поля, а иногда и просто несколькими спелыми, но такими сухими и невкусными, зернами пшеницы, натеребив их ладошками прямо из колосков…
Маша упорно шла на восток…
«…Я дойду! Обязательно дойду!.. Я же дала маме слово комсомолки! - Уговаривала она сама себя. - Дойду, поздороваюсь с тетей Тоней, и запишусь добровольцем на фронт! Но сначала дойду!.. Чтобы ма потом не могла сказать, что я не держу своего слова!.. Только дойти бы… Только бы сил хватило…» …Дни в этом странном марафоне сменялись другими, и были похожи, как братья близнецы…
Где-то, между этими днями, был оставлен в какой-то лесополосе опостылевший чемодан, который теперь «весил» несколько тонн…