Бен наблюдал за другом, который, обрабатывая шкуркой прутья стула, говорил все это поучительным тоном; он никогда еще не видел Раяна таким зрелым.
— Твое время перекусить, — Бен подал товарищу стеклянную бутылку с молоком и кусок белого хлеба, а сам принялся за работу.
На фабрике стоял жуткий шум: казалось, машины восстали на людей и пытались оглушить их. В бригаде Бена работу всегда выполняли на совесть и довольно быстро, так что у них никогда не было проблем с начальством, но из соседнего цеха частенько доносилась ругань. Вообще-то Бен рассматривал место своей работы как временное — он и думать не хотел, что раз карманы его не набиты бриллиантами, значит, все перспективы отменяются. Он полагал, что молодой предприимчивый мужчина с головой на плечах всегда сможет подняться, однако пока Бен не подыскивал ничего другого. Во-первых, он был еще довольно молод для устройства серьезной карьеры, а во-вторых, не так уж и плоха для него была нынешняя работа. Ему даже нравилось заниматься изготовлением мебели, поскольку он всегда мог увидеть результат своей работы — не на бумажке, а материально выраженный. Доски превращались в стулья, столы, шкафы, и он сам мог оценить эти изделия. Однако теперь появилась Мариэль, и Бен всерьез задумался, как ему содержать будущую семью (конечно, если мечта сбудется и Мариэль согласится стать его женой), ведь помимо всего прочего он хотел еще и детей. Возможно, эти мысли пришли ему в голову рановато, ведь ему было только семнадцать, но рано или поздно это пришлось бы решать. Тем не менее, как только рабочий день заканчивался, Бенджамин тут же забывал все волнения и житейские проблемы и мчался к Мариэль. Когда они были рядом друг с другом, мир для них расцветал, а сердца наполнялись счастьем. Горечь разлуки была притуплена сладчайшим блаженством быть вместе.
* * *
День за днем к Мариэль возвращалась прежняя веселость, пока кто-нибудь не истреблял ее, призывая к исполнению светских законов и тому подобной чепухе. У миссис О′Бэйл с дочерью, с которой раньше не было никаких проблем, начались скандалы. И хотя урожай и так был собран приличный, разногласия не прекращались. Мариэль хотела жить как в детстве — по-дикому, свободно, бесшабашно: шлепать босиком по мостовой рядом с Беном, дышать горным воздухом, общаться с чайками… Миссис О′Бэйл не просто выводило из себя это сумасбродство — выходки дикарки доводили ее до нервных срывов. Не беспечность сквозила в голове девушки — она часто думала, как они с Беном будут жить, обзаведутся хозяйством, вместе работать, помогать в Бэнчизе и мистеру Райнеру, но не могла она жить по чужим правилам, хоть и устоявшимся в течение многих поколений. Дитя природы, она стремилась под открытое небо — простое, бесхитростное, дарящее радость, к обычным людям, которые дорожат не деньгами, а друг другом, где нет клеветы и дешевого авторитета, искрящегося блеска — туда, где она повстречала Бена, в удивительный мир, который открылся ей, как яркая книга волшебных сказок. Однако кое-кто был против этого союза.