И Брунька вздохнул:
— Или мало кому должны? Гулять так гулять!
Спиртного у нас с собой как раз не имелось, но никто и не вспоминал о нем: и без него были пьяны майским солнечным днём, который с каждым часом становился все жарче, но нисколько от этого не терял первозданной весенней свежести — казалось, наоборот: он все набирал и набирал её…
Как только вылезали из видавшего виды «уазика» и отходили в сторонку от окружавших его разогретых запахов бензина и пыли, на неслышных лапах со всех сторон к нам подскакивала звенящая тишина, и только потом начинали проявляться в ней будто вдалеке возникшие звуки… Кукушка здесь не капризничала, не жадничала с обещанием будущего — с неумолчным трудолюбием громко отсчитывала такт заливавшимся обочь дороги в кустарниках и в ближнем лесу малым птахам. В цветущих травах миролюбиво гудели пчелы, путались и недовольно взжуживали шмели, тяжестью своей опустившие в гущину слишком тонкие пока стебельки со сладкими чашечками.
На изворотах дороги все четче, все ясней проступали сквозь тонкую синь вдали сахарные пики снеговых гор, и будто к ним бросался Володя, сбегая с края шоссейки в травы. Замирал там, прислушиваясь к миру вокруг, и запевал вдруг — всякий раз неожиданно… Бывало, внизу оставались мы, а он взбегал на ближний бугор и голос его, то безудержно радостный, а то бесконечно печальный опускался к нам тогда как с небес.
Впереди хорошо стали видны две почти сходившихся друг с дружкой высоких горы: Волчьи ворота, которых в здешних местах почти также много, как и Бикетов. Одна была покруче и даже в солнечную погоду — угрюмей, я наклонившись к Марине, сидевшей впереди, рядом с Брунькой, сказал:
— Вот это и есть Ахметка. Высокая гора, та, что справа. Место знаменитое: кухня погоды для всего Северного Кавказа…
— Так уж — для всего? — засомневался Володя.
— Иван Петрович не даст соврать — спроси у него.
— И что на этой кухне готовят? — обернулась ко мне Марина.
— Когда что… смерч какой-нибудь. Ураган такой, что крыши в станицах будет сносить и с корнем деревья выворачивать. Ливень с градом. Знаешь, какие в здешних местах падают градины? По килограмму, а то и больше…
— Не преувеличиваешь, батька? — спросил Володя, как бы подчеркивая тем самым и общую нашу принадлежность к казачеству, и моё старшинство.
— Бывает-бывает! — поддержал меня Брунько. — Только это, конечно, не целиковый лед, а множество градин в одну слипнутся, да так крепко, что об землю ударится — и другой раз не разобьётся…
— Хороша у вас «кухонька», — снова обернулась Марина.
— Дело в том, что у Ахметки сходятся два гигантских воздушных потока, — взялся я объяснять. — Два коридора… По одному несётся холодный ветер с Баренцова моря: через всю страну и — сюда. А горячий несется по Средиземному морю, пересекает Чёрное и тоже — сюда. Прямым ходом. Если они в разное время пришли, то ладно ещё… Но если в одно и то же, то ударяются оба в гору, как в стенку, смешиваются, свечой идут вверх… на целый километр бьют! Специалисты говорят: