.
— Венчаются? — с улыбкой переспросила Марина, и Володя тоже откликнулся:
— Ничего себе «свадебка»!
И мне вдруг расхотелось дальше рассказывать…
А дело в том, что предыдущим летом Саша Черняк, который был тогда ответственным секретарем «Правды», уговорил меня написать очерк о секретаре Краснодарского крайкома партии Полозкове. Ему он, судя по всему, позвонил, а, может быть, Иван Кузмич сам проявил и понимание и такт, которого на родине своей, на Кубани у высоких руководителей я потом больше не встречал. Ни знаменитого хлебосольства, о котором тогда по стране ходили легенды и фельетоны писались, ни щедрости за казенный счет либо излишней предупредительности — ничего этого не было, а была как бы общая работа. Неделю — по шестнадцать часов, считай, — или сидел в кабинете у него в уголке или следовал за ним повсюду «как хвостик». Записывал, если нельзя было тут же поговорить, вопросы к нему, а вечерком либо днём по дороге куда-либо в машине, он мне то или другое растолковывал.
Потом он дружелюбно спросил: а что, если недельку я сам по Кубани поезжу — в любой район, куда душа пожелает… А после мы снова поговорим.
На дружелюбие и обязательность его отвечал я черной неблагодарностью — чуть ли не ежедневно возвращался к больной теме: возможным последствиям от строительства атомной станции на Кубани, Краснодарской АЭС.
Строительство к тому времени уже шло чуть не во всю, а у меня лежали копии нескольких до отчаяния тревожных писем в правительство: нельзя строить, нельзя — ни в коем случае! Мало того, что станица Мостовская, рядом с которой должна была расположиться атомная станция, лежит на карстовых породах, и в случае аварии вроде Чернобыльской зараженными могут оказаться все реки и все, какие есть на Северном Кавказе, подземные источники, в том числе как знаменитые на весь мир Минводы, так и недавно открытые, с запасами ещё большими. Дело еще и в том, что Мостовская, Мосты эти самые, находятся ну, максимум в сорока километрах от Ахметки, а воздушные потоки, «женившись» там, — со «свадебки» этой самой — со скоростью курьерского поезда тремя коридорами с бешенной скоростью устремляются потом на восток: один через Астрахань, и два — один за другим — посеверней… Неудержимо мчат до Урала, а там, если метеоусловия не воспрепятствуют, переваливают через русский «Каменный пояс» и уже беспрепятственно летят через всю Сибирь к далёкому, но «нашенскому» пока Владивостоку… любопытная картинка, не так ли?
И думай, что хочешь: свои недоглядели с проектом? Или чужие слишком далеко видели?