Обе до предела взволнованные женщины решили идти к Дерксенам. Когда они пришли туда, Мария как раз мыла Иоганну спину. Она воскликнула:
- Это ужасно — так измываться над ребенком!
Из ее глаз текли слезы, так как всякий раз, когда она дотрагивалась до спины ребенка, тот начинал стонать. Маргарита Гардер была готова идти в школу и устроить учителю головомойку.
Мария помазала спину Иоганна мазью, надела на него чистое белье и сказала:
- Теперь ложись отдохни, а я приготовлю ужин.
«Нужно что-то делать,- думала она, механически выполняя работу на кухне,- Не можем же мы посылать невинных детей на истязание. Я пойду к старосте Петерсу и скажу ему, что если ситуация не изменится, наш Иоганн останется дома».
После обеда, убрав все, Мария отправилась к Пеннерам, намереваясь предложить Якову пойти вместе с ней к старосте. Однако хозяина дома не оказалось, а его жена заявила:
- Не нужно сразу же бежать к старосте из-за такой мелочи. Мальчикам лишняя взбучка не повредит.
- Но в чем же они виноваты? — возмущенно возразила Мария,— Давайте лучше так воспитывать детей, чтобы они потом могли сказать нам доброе слово.
— Мне не нужно добрых слов от Пети. Я не могу видеть его.
Мария сама пошла к Петерсу. Войдя в дом старосты, она поняла, что он уже все знает, так как на этот раз дети, придя со школы, все рассказали родителям. Жена Петерса сразу же спросила:
- Ты пришла из-за Иоганна?
Мария выразила свою жалобу и заодно рассказала о том, что сказала Зузанна Пеннер. Староста выглядел явно возмущенным; видно было, что и ему это дело не по душе. Он обещал разобраться с учителем.
Вечером Петерс пошел к Вибе и попросил его пойти с ним к учителю. Увидев, что оба мужчины приближаются к его дому, Кнельзен приготовился к неприятной встрече. Когда они вошли, он с насмешкой спросил:
- Ну, что нового? Я уже давно пришел к выводу, что в Хайбодене случается много нового, так как здесь часто можно видеть женщин, стоящих у забора и болтающих друг с другом.
— Новое есть,— отозвался Петерс,— именно поэтому мы оба и пришли сюда, чтобы выяснить, почему с нашими детьми так жестоко обращаются? Это ведь действительно неоправданная жестокость: так избить обоих мальчиков. Разве это христианское воспитание? Вместо любви тебя до третьего и четвертого поколения будет преследовать ненависть детей. Мы хотим, чтобы такие истории больше не повторялись.
— В школе я хозяин,- высокомерно заявил Дитрих,- Здесь я делаю то, что считаю нужным. Если Дерксены не могут дома воспитывать своего олуха, я буду его учить здесь. У меня нет никакой жалости к этому подкидышу!