Итак, тем дождливым летним вечером, каких немало бывает в Праге и которые напоминают о том, что здесь так много замков, старинных книг в пыльных переплетах и башенные часы, как и сотни лет назад, частенько бьют полночь, Катя Ковалевич шла к массажисту.
В очередной раз глянув на бумажку с адресом и удостоверившись, что перед ней тот дом, который ей нужен, она поднялась по ступеням и повернула ручку.
Николас Яворский сидел за столом и что-то записывал в своем врачебном журнале. Он не любил носить белый халат. Но скоро должна была прийти пациентка, – он закончил записывать, закрыл журнал, подошел к окну – пошел мелкий дождь.
Николас надевал халат, застегивал пуговицы, по-прежнему глядя в окно. Сделал кофе, пил его, стоя у занавески. Потом мыл руки, смотрел в зеркало над рукомойником. Тихо играло радио. Николас вытер руки медицинским «вафельным» полотенцем.
Когда Катя вошла в массажный кабинет, она оцепенела от того, кто оказался доктором. Когда Володя предложил ей расслабиться, заняться собой и сходить на массажные процедуры, он и словом не обмолвился, что массажистом будет… Яворский.
Когда она вошла в кабинет, он глянул на нее исподлобья, и какая-то невообразимо дикая усмешка исказила его тонкие губы. Она сказала: «Кажется, я ошиблась. Мне к массажисту» – и направилась обратно к двери. Он сказал: «К сожалению, вы пришли по адресу, массажист – я».
– Да что вы? – едко так произнесла Ковалевич, собирая последние силы, чтобы не выдать голосом своей… своих… мыслей.
Яворский снова усмехнулся, сказал: «Но если вы не хотите… видеть меня в этой роли, я могу не тратить на вас время и лучше пойду выпью кофе».
«Ничего не выйдет, – сказала она. – У меня массаж, а вы врач. Так выполняйте же свою работу». «Ну что ж, придется пожертвовать обедом» – сказал после недолгого внимательного разглядывания стоявшей перед ним – и указал на кабинку для переодевания.
Частный кабинет был не очень большим. Обыкновенная комната с жалюзи на окнах, оборудованием, кушеткой и умывальником для рук.
«Отвернитесь», – сказала она. Яворский стоял спиной к окну. При ее словах он обернулся. Она, поднявшись на цыпочки, выглядывала из-за ширмы.
– Я врач, мне все равно, – ответил он на ее реплику и отвернулся к окну, записывая что-то в блокнот.
Легла на кушетку.
Чувствовала мягкие шаги.
Его руки… были немного холодными. Яворский был сейчас так близко… Он касался пальцами ее спины, рук, кистей… Она чувствовала аромат его туалетной воды.
– Зачем вы курите? – вдруг спросил он.
– Откуда?..
Перебил:
– Запах.
Помолчала.
– Зачем курите вы?