В конце концов Гунтер охрип.
— Ужасно, — фыркнул сэр Мишель. — По-моему, две предпоследние песни были для женского голоса. Или нет?
— Где в королевстве Ричарда я найду женщину, исполняющую французский шансон? — прошипел Гунтер. — Ты был прав — дурацкая затея.
Если прятавшийся в лесу человек и слышал песнопения оруженосца, то никак на них не отреагировал. Единственными слушателями (не считая Мишеля и отца Колумбана) были птицы да мелкая живность шнырявшая в зарослях.
Гунтер прикинул, что маленький отряд углубился в лес не меньше, чем на пять километров. То есть почти на лигу. Мишель утверждал, будто вот-вот начнётся болото, за которым вырастает каменистый холм. Там юный норманн и деревенские ребята играли в детстве в «штурм Иерусалима», сложив крепость из булыжников.
— Постойте-ка, — Гунтер краем глаза заметил слева что-то неладное, натянул поводья и остановил лошадь. — Видите? Сломанное дерево.
— Ну и что? — удивился святой. — Ветром, наверное, сломало.
— Возле дерева… Внизу, — напряжённо сказал германец. — Я схожу, посмотрю.
Силуэт, привлёкший внимание Гунтера, был чужероден для нормандского леса. Чересчур угловат, тёмен и… неправилен, что ли? Оруженосец спрыгнул с лошади и медленно направился к треснувшему стволу молодого бука.
— Есть! — сердце заколотилось с утроенной частотой. — Вы были правы, отец Колумбан!
— Иду, иду, — отозвался старец. — Что ты нашёл?
Гунтер с глуповато-растерянным видом, приоткрыв рот, рассматривал довольно большой кусок металла. Не оставалось никаких сомнений в том, что обнаружилась часть обшивки некоего летательного аппарата. Вернее, даже не обшивки, а какого-то приспособления. Неплохо знакомый с военной авиацией своего времени германец присел над длинным — с руку — предметом, выкрашенным снаружи чёрной краской и больше всего напоминавшим колпак, прикрывающий пулемёт. Но…
Ни на одном немецком, английском или любом другом европейском самолёте таких деталей никогда не устанавливали. Вообще никогда. Просто потому, что металл был совершенно другим. Перевернув «колпак», Гунтер потрогал странный светлый материал и чертыхнулся. Он был удивительно лёгкий. Если бы деталь такого размера была сделана из брони, то она весила бы не меньше килограммов двадцати.
— Что это? — поинтересовался отец Колумбан, встав за спиной Гунтера.
— Понятия не имею, — ответил тот. — Но совершенно точно, что здесь такую вещицу сделать не могли. Высококачественное литьё. Видите, тут выбит цифровой код? Цифры арабские, одна буква «А», одна «Т».
— У нас редко пользуются цифрами сарацинского начертания, — со знанием дела осведомил отшельник. — В основном ромейскими, алфавитными. Значит, твой друг где-то недалёко.