Джозеф КСИДА
79 УБИЙСТВ МАРТЫ ХИЛЛ ГИБСС
© «Смена», 1992 г.
За тридцать девять лет, которые я прослужил в полиции, начав патрульным и выйдя на пенсию в возрасте 65 лет в чине комиссара, я, по моим подсчетам, прямо или косвенно участвовал в расследовании более четырех тысяч самых различных убийств. И за все эти годы, если не считать официальных отчетов, я ни единого слова не написал об этих убийствах. Теперь же, когда мне исполнился семьдесят один год и писать стало несравненно труднее — голова уже не та, да и артрит дает о себе знать,— именно теперь я пришел к заключению, что должен подробно написать о смертях, свидетелем которых был в последнее время.
Заметьте, я не называю их убийствами. Не называю потому, что не знаю, были ли это убийства. А если да, то совершены ли они человеческой рукой или некоей сверхъестественной силой.
Именно для того, чтобы прояснить эти вопросы для самого себя, я и пишу эти строки.
Пока жива была Марта Хилл Гиббс (а умерла она на прошлой неделе), я ни за что не стал бы этого делать. Марта была моей старинной и близкой приятельницей, самой замечательной женщиной из всех, кого мне довелось знать. Впрочем, если вы являетесь любителем детективного жанра, ее имя вам, несомненно, знакомо.
Ее часто называют американской Агатой Кристи. Свой первый детективный роман, с главной героиней медсестрой Мэри Браун, она написала еще в 1921 году. И с тех пор ежегодно выпускала по два детективных романа, не считая бесчисленных рассказов. Возможно, вы восхищались проницательностью сестры Мэри Браун, так же, как сегодня множество людей восхищается талантами Эркюля Пуаро. Или, быть может, вы являетесь поклонником Чака Силка — голливудского актера и частного детектива, ибо после 1946 года Марта перестала писать о сестре Мэри Браун и сосредоточилась исключительно на приключениях Силка.
Но я отвлекаюсь. Итак, как уже было сказано, я никогда не стал бы писать об этом, будь Марта жива, и теперь не знаю, с чего начать. Быть может, с того утра полгода назад, когда Марта позвонила мне и сообщила, что ее муж, мой давний добрый друг доктор Эдуард Гиббс, умер? Когда я думаю об этом, мне представляется, что именно вскоре после смерти Эда Марта стала вести себя как-то странно.
...Телефон зазвонил в шесть утра. Я положил зубную щетку, сполоснул рот, вошел в спальню и поднял трубку.
— Фрэнк,— услышал я голос Марты,— Фрэнк, Эд умер, прошу тебя, приходи.
В ее глубоком звучном голосе не было ноток истерии, только усталость и печаль.
Я живу почти напротив дома Гиббсов, поэтому мне потребовалось не больше пяти минут, чтобы добраться туда. Наружная дверь была открыта, и я прошел прямо в спальню.
