Она принесла в
наш дом то большое, значительное и таинственное, чего мы были совершенно лишены
окружающей советской действительностью. Кроме пионерских песен, я не знал
других. А Мотя часто певала протяжные жалобные и веселые деревенские песни.
Как-то от Моти
я услышал удивительную песню, пришедшую из другого, не знакомого мне мира. Мотя
была маленького роста и, стоя у стола на низенькой скамейке для ног, гладила
белье тяжелым угольным утюгом и пела тонким, жалобным голосом:
В
воскресенье мать-старушка,
К воротам
тюрьмы пришла,
Своему
родному сыну
Передачу
принесла.
Передайте
передачу, а то люди говорят,
Что в
тюрьме всех заключенных
Сильно
голодом морят.
Надзиратель
усмехнулся:
Ваш сынок
приговорен,
И сегодня
темной ночкой
Был
отправлен на покой.
В конце песни
она роняла слезы на стол, и я плакал с нею.
Так Мотя жила
у нас до самой войны 1941 года. В начале июня она уехала погостить в свое
родное Криушино к брату. В страшные годы войны и блокады я вспоминал ее
рассказы о деревне, ее молитвы и песни, что-то из житий святых, и это помогало
выжить и не погибнуть в этом урагане человеческих бедствий. Матфена Федоровна
скончалась у себя в деревне Криушино в 1954 году. В память о ней я написал этот
рассказ. Царствие ей Небесное и вечный покой. Аминь.
Рассказы алтарника
Однажды за
столом в церковном домике был разговор. Шла трапеза после воскресной Литургии.
Разговорбыл мирской, ничего особенного, но все же его можно было и не
заводить за столом — все, что намолено за Литургией, бес лукавый окрадывает в
душах при таких разговорах. Была за столом и одна блаженная бабка, которая
когда-то работала дворником и была ушиблена упавшим с крыши куском льдины прямо
по голове, после чего, сделавшись блаженной, получила дар предвидения. Так вот
она, доев щи и облизав ложку, изрекла на нас пророчество: “За то, что вы за
столом ведете такие непотребные разговоры, Господь рассеет вас по лицу земли, и
на будущий год за этим столoм останется один только батюшка”.
И что же? Она
как в воду глядела: церковную повариху и клирошанку занесло в Сибирь, алтарника
— во Францию, псаломщик упокоился на кладбище, церковного старосту переехала
машина, и он недвижимый лежал дома, казначейшу унесло в Краснодарский край,
регент осел в Питере, а почтенный член двадцатки угодил в мордовские лагеря
отбывать срок.
Дивен Бог во
блаженных Своих!
Вот и говори
после этого, что не стоило тогда обращать внимание на придурковатую бабку.
Помню, батюшка
за это пророчество изгнал ее из-за стола в чулан, правда, туда ей вослед была
отнесена миска гречневой каши с гусиной ножкой, но, как видно, это не спасло
нас от приговора, и Божие наказание совершилось.