Теперь ничто не препятствовало
нам войти в дом Мирталис. Мы устремились к двери… Но тут она распахнулась
настежь. И на пороге показался Кварт. Все в той же засаленной тунике, со
всклокоченными волосами и перекошенным от ярости лицом. Левой рукой он подталкивал
вперед полубесчувственную Ромулу. А в правой руке у него блестел кинжал. Кварт
держал его у горла девушки. При виде нас он визгливо закричал:
-Только посмейте двинуться!
Тогда я убью ее!
***
Мы застыли на месте. Потому что
было ясно – сейчас Кварт и впрямь готов на все. И ему ничего не стоит убить
Ромулу. Один шаг, одно неосторожное движение – и он выполнит свою угрозу. Так
что спасти девушку может только чудо…
И тут я вспомнил о Боге, в Которого
верят христиане. О Всеблагом и Всемогущем Боге. И взмолился Ему: Господи, я не
смею просить Тебя о чуде. Ведь я так и не решился стать Твоим рабом… Мало того:
я отверг веру в Тебя. Но смилуйся! Если не надо мной, то над Ромулой! Пусть
вместо нее умру я, только спаси ее!
Неожиданно мою молитву прервал
нечеловеческий крик…или, скорее, вой. Еще миг – и перед побледневшим от ужаса
Квартом вдруг очутился немой бродяга. А потом бросился на него. Но мог ли однорукий
калека справиться со здоровым, вооруженным кинжалом мужчиной? Через миг он уже
лежал на земле бездыханным. Однако жизнь Ромулы была спасена. Увидев немого,
перепуганный злодей выпустил девушку из рук. Теперь она находилась в
безопасности. А ее опекун-преступник – в руках правосудия.
Когда Кварт был обезоружен и
связан, воины рассыпались по дому в поисках Мирталис. И вскоре нашли ее – в
триклинии, на пиршественном ложе, застланным пурпурным покрывалом. Она лежала, безжизненно
свесив голову вниз. А рядом, на полу, в лужице красного вина, тускло
поблескивала чаша, которую она так и не успела осушить до дна…
***
Как же он унижался! Как умолял
пощадить его!
-Это не я! Это не я! – хныкал он,
размазывая по щекам слезы и сопли. – Это все она виновата! Она!
-Ты знаешь этого человека? – сурово
спросил командир отряда, указывая на тело немого бродяги.
-Да! – взвыл Кварт, падая ему в
ноги.
-Кто он?
-Это мой господин! И мой брат.
Да-да, мы с ним – родные братья. У нас один отец. Вот только мать Кириона (он
мотнул головой в сторону трупа) была патрицианкой. А моя мать - ее рабыней. Да,
мы с ним росли и воспитывались вместе. Так захотел наш отец. Он завещал Кириону
после своей смерти отпустить нас с матерью на свободу и наделить деньгами,
которых хватило бы на безбедное житье. Но это же было мелочью по сравнению с
тем, что досталось моему знатному братцу! Ему суждено было жить в почете и
роскоши. Зато я был лишен этого счастья лишь потому, что я - сын рабыни. Где же
справедливость? Мать всегда твердила мне, что боги поступили с нами нечестно.
Разве я виноват, что верил ей? Это она меня так воспитала… Но я бы никогда не
решился так поступить, если бы не эта…