— А вдруг он уже в морге? — предположил Пузырь и сам испугался этой мысли.
— Об этом даже думать не смей! — строго посмотрел на него отец Вадика. — Я намного старше тебя и о жизни знаю больше твоего, поэтому выслушай меня и запомни: твой отец жив и здоров. Перестань волноваться, иди домой и ложись спать. — Андрей Петрович встал. — У тебя есть родственники в Москве?
— Тетка в Сокольниках, но сейчас она в Сочи отдыхает, до нее не дозвониться, — опустив голову, произнес Пузырь.
— Давай договоримся так: если завтра утром твой отец не объявится, в чем я лично сомневаюсь, то я сам пойду с тобой в милицию, и мы вместе напишем заявление. — Андрей Петрович посмотрел на часы и сокрушенно покачал головой: — Скоро час ночи, а вы еще не ложились. Быстро спать!
Попрощавшись, Пузырь вернулся в свою квартиру, поставил телефон рядом с кроватью, лег в постель, постарался ни о чем не думать и уснуть. Но чем больше он старался, тем меньше ему хотелось спать и тем больше он думал об отце, терпеливо ожидая его звонка или поворота ключа в дверном замке.
Пузырь не предполагал, что ожидание — очень нервное занятие. Он лежал на кровати в своей комнате в квартире на первом этаже и прислушивался к каждому звуку, который раздавался на лестничной площадке. Если хлопала дверь подъезда, Пузырь задерживал дыхание и напрягал слух. Вот хлопнула одна дверь, потом другая, послышались шаги… Загудел лифт. Нет, это не отец.
Когда его терпение кончилось, а нервное напряжение достигло предела, он поднялся с кровати, взял телефон, сел за стол, на котором кроме компьютера стоял ряд коробок с радиодеталями, лазерными дисками и дискетами; выбрал диск с сотней саамых разных справочников, вставил его в системный блок и, включив компьютер, нашел телефонный справочник Москвы, а в нем — номера телефонов городских больниц. Он поднял трубку и позвонил.
— Алло? Первая городская больница, приемное отделение, — раздался женский голос на другом конце провода.
— Здрасте. Вы не знаете, к вам сегодня не привозили Пузыренко Бориса Кузьмича?
— Сейчас посмотрю. — Женщина на несколько секунд замолчала, а потом сказала: — В регистрационном журнале такой фамилии нет, значит, в нашу больницу он не поступал.
— Извините.
Пузырь придвинул к себе телефон, поудобнее устроился в кресле и принялся обзванивать больницы, отделения милиции, морги, где ему ровным, спокойным голосом отвечали, что человек с такой фамилией к ним не поступал.
«Не поступал», — про себя повторял Пузырь и звонил снова и снова, везде получая один и тот же ответ.
После того как длинный список больниц закончился, он начал звонить сначала, с самой верхней строчки, надеясь, что за это время поступили новые сведения.