.
* * *
Но не только губы должны быть сомкнуты на «месте молитвы»!
«Неизреченному должно поклоняться в молчании»>474),
и это означает прежде всего молчание «сердца», как мы
видели, а значит, и молчание всех мыслей о Боге. Парадоксальным образом это
молитвенное молчание еще не есть завершение, как учит восточносирийский отец,
которого мы цитировали. Ибо если Дух Святой ведет человека
далее к свету Пресвятой Троицы, тогда открывается в нем источник той
таинственной «беседы», которая не иссякает больше ни днем, ни ночью>475). Этот удивительный опыт
описывается Евагрием в следующих словах:
Молящийся «в духе и истине»>476) чтит
благовейно Творца, не /исходя/ от тварей, но /исходя/ от Него
Самого, воспевает Его>477).
Это и есть «беседа с Богом без всякого
посредничества», о которой говорилось выше. Ибо
тварные существа, как бы ни были они возвышенны, всегда служат какими-то
посредниками между нами и Богом. Однако «дух и истина», в
соответствии с толкованием Евагрия 23 стиха Евангелия от Иоанна, означают Духа
Святого и Единородного Сына>478), Которые суть не твари, но «Бог
от Бога», как учит нас Никео-Константинопольский символ веры (381 г.).
Молящийся, который благодаря «истинной» и «духовной»
молитве стал «богословом»>479) в собственном смысле слова, на
высочайшей ступени молитвы славит Отца «без всякого посредничества» ни
со стороны твари, без помощи мысленного представления или созерцания, но
непосредственно через Духа и Сына! Он стал «богословом», ибо более не говорит о Боге понаслышке, но
свидетельствует о Пресвятой Троице на основе внутреннего знания>480).
Если «жизнь вечная» состоит в том, чтобы мы познали Отца и Того, Которого Он послал>481),
тогда «молитва в духе и истине» – реальное предвкушение этого эсхатологического
блаженства.
^ Глава IV. Молитва и тело (Gebetsgesten)
В наши дни часто слышишь такой упрек:
христианство, и без того «враждебное телу», в сфере духовной жизни уделяет телу
слишком мало внимания. Указывают на отсутствие точных «методик» как следует
сидеть, дышать и т.п. – столь характерных для восточноазиатских религий.
Стремятся вернуться к «телесности» духовной жизни, дабы «молиться также и
телом».
Этот упрек частично опирается на
ложное мнение о том, что христианские «методы» должны быть абсолютно того же
рода, что и «методы» нехристианских религий, а частично и на незнание. «Я был поражен... всем тем, что знали уже древние, и я удивляюсь,
до какой степени их потомки все забыли», – это удивительное замечание,
брошенное Ф. Я. Дельгером при чтении книги начала XVII столетия